Губернатор Михаил Ведерников дал большое интервью Daily Storm
0— Давайте начнем с вами с самого актуального: почему вы идете в Госдуму? У вас остались незаконченные дела на посту губернатора. Может быть, новость о том, что вы собираетесь баллотироваться — информационный вброс?
— Я, действительно, иду вторым номером в региональной группе. Перед нами очень серьезный электоральный цикл, во время которого мы ведём диалог с нашими избирателями, рассказываем, что сделано, делимся планами. Но я не планирую работать в Госдуме. Информация про переход — очевидный вброс.
Так всегда бывает. Вы посмотрите, на самом деле во многих регионах начинают провожать новых руководителей субъектов. Особенно это было принято в отдельных республиках Северного Кавказа, когда человек еще не успел вступить в должность и избавиться от приставки «врио», как там уже пол администрации сидит на чемоданах, начинают прогнозировать какие-то там новые назначения, говорят о новых кандидатурах.
К этому нужно относиться спокойно, это такая часть работы и политических процессов.
У меня ещё много задач на посту губернатора, которые надо постараться реализовать до конца этого срока. А, если жители Псковской области поддержат, то пойду и на второй срок. Что делать понятно. Желание есть, силы тоже.
— На предстоящих выборах вы — так называемый паровоз списка. Практика такова, что если партия набирает достаточный процент на выборах, «паровозы» оставляют свое место в списке следующему кандидату. Кому бы вы лично оставили свой мандат, за который проголосуют избиратели?
— Подробно комментировать избирательную кампанию сейчас я не могу в силу того, что ограничен законодательно как действующий кандидат.
Стандартная практика, когда так называемый паровоз отказывается от мандата, этот мандат переходит следующему по списку. Есть определенная процедура, в том числе партийная, на которой такие решения принимаются.
— На недавней пресс-конференции вы заявляли, что в регионе будет еще один вице-губернатор и замгубернатора, который возглавит представительство в Москве. Обе кандидатуры пока не названы. Может быть, вы раскроете нам эту тайну?
— Если речь о заместителе губернатора по внутренней политике, то в скором времени он появится.
Ещё один заместитель, возможно, первый зам, будет возглавлять представительство региона в Москве. Сейчас мы благодаря поддержке управления делами президента подобрали помещение, планируем там ремонт, формируем состав и структуру представительства. Нам нужен хороший проектный офис в Москве, чтобы оперативно реагировать на решения, которые принимаются на федеральном уровне, в правительстве, в соответствующих министерствах.
К сожалению, бывает, когда ты с министром договорился, дальше это все спускают на уровень департамента или заместителя министра. И если нет человека, который понимает, что нужно делать, который может прийти, докрутить, со всеми этими документами пройти, очень часто это сказывается на динамике работы и развития региона. Есть уже определённые договорённости по кандидатурам, но пока фамилии называть не буду.
— В 2017 году вы сменили на посту Андрея Турчака и стали врио губернатора Псковской области. Как бы вы лично оценили, в каком состоянии тогда была Псковская область?
— Наверно, будет некорректно оценивать. Я понимаю, к чему вы подводите, но нужно сказать, что Псковская область — традиционно регион с большим количеством, к сожалению, серьезных и масштабных проблем, которые сформировались не за последние два-три года и даже не за последние 10 лет. Если посмотреть немножко дальше в историю, то по большому счету после Великой Отечественной войны население области сократилось вдвое. И, к сожалению, эта тенденция сохраняется до сих пор по многим объективным факторам.
Если говорить о периоде Андрея Анатольевича [Турчака], то, во-первых, он пришел, наверное, не в такое время возможностей, в какое я. Тогда не было нацпроектов, а это все-таки существенная поддержка для всех без исключения регионов нашей станы. Необходимо было строить новые школы, ремонтировать дороги, мосты, — все это требовало больших финансовых вливаний и серьезного внимания со стороны руководства области. При этом было огромное количество дыр, которые приходилось латать. Поэтому Андрей Анатольевич очень много сделал. Но, поверьте, и тех восьми лет, которые он провел и отработал в качестве губернатора, и тех сроков, которые наши с ним коллеги до него работали, и моего одного, или двух сроков не хватит для того, чтобы сделать из Псковской области конфетку. Нужны долгосрочные проекты.
Я в качестве примера хочу привести очень сложные решения [Турчака] по строительству в Псковской области особой экономической зоны «Моглино». Он по большому счету со своей командой совершил подвиг, что эту тему пробили на федеральном уровне. Так вот, никаких дивидендов, как действующий губернатор, он от этого не получил, хотя сил на это пришлось тратить огромное количество. И он это прекрасно понимал, но сделал так, как нужно.
— Как вы сами оцениваете народную поддержку?
— Важно чувствовать отношение и доверие людей, именно исходя из живого общения. Мы в такое время живем, что социальные сети являются достаточно хорошим индикатором. Я веду их сам, потому что это очень хороший канал, где никоим образом не стерилизуется, не преломляется та проблематика, которую озвучивают люди. И, что очень важно, и эмоционально это тоже воспринимается в чистом виде.
Ежедневно я разбираю минимум 100 обращений, иной раз доходит до 300. Иногда разбираюсь с этим до трех-четырех часов утра, в другой день не получается в рамках одних суток сделать, но я все равно всем стараюсь ответить лично.
Ну и, конечно, рабочие поездки, встречи, живое общение никто не отменял. Это самое важное.
— Поговорим про здравоохранение. Что у региона с вакцинацией?
— У нас на сегодняшний день уже 57% от общего плана привиты. Мы чуть-чуть идем впереди среднероссийского показателя по темпам. Это буквально тенденция последних двух недель. До этого нам очень сложно было раскачать людей. Кстати, зачастую, наверно, связано это было с сумасшедшими мемами и рассказами про ужасные последствия вакцинации, про чипирование и др. Вы не хуже меня это знаете. С этим тоже пришлось бороться.
Для нас это вопрос крайне важный. Псковская область — регион приграничный, и в самом начале пандемии первой волны я к Татьяне Алексеевне (Голиковой) обратился и к Михаилу Владимировичу (Мишустину), чтобы рассмотрели возможность закрытия границ, потому что из той же соседней Эстонии очень много приезжало людей. У них как-то одномоментно опустели полки в магазинах, действительно наблюдался недостаток продуктов, и они, естественно, без масок, без перчаток, без обрабатывания рук с тележками в магазинах у нас были в огромном количестве. А у них уровень заболеваемости был гораздо выше, чем в Псковской области, и, конечно, пришлось принять такие решения, чтобы инфекция не распространялась.
Также в сезон у нас население в области увеличивается почти в три раза, то есть количество людей, которое одномоментно находится в регионе. Это и туристы, и дачники, и те, кто транзитом уезжает, и те, кто работает, или учится за пределами региона, кто возвращается. Население чуть больше 620 тысяч, а порядка 1,6-1,8 млн одновременно находятся на территории региона. Эти люди, как правило, из Санкт-Петербурга, Ленинградской области, Москвы. Понятно, что нам сложнее проходить волны коронавируса, поэтому только вакцинация позволит защитить регион.
— Расскажите поподробнее про событие, которое напугало очень многих: африканская чума свиней, которая зафиксирована у вас в регионе.
— Для людей африканская чума опасности никакой не несет. Что касается соседних регионов, мы достаточно оперативно приняли жесткие меры для локализации очагов. Самые крупные у нас были в Шелонском (пришлось несколько десятков тысяч голов скота умертвить). Все обработано, последняя, вторая обработка будет проведена в середине сентября. Мы разговаривали с собственником, будем ему помогать перепрофилировать производство.
Проблема действительно для нашего региона серьезная. По масштабам мы посчитали, что совокупно ущерб может достигать порядка 300 миллионов рублей. Эта сумма включает, не только стоимость умерщвленного скота, но и потерю ожидаемых доходов, невозможность реализовывать продукцию и так далее. В том числе и производители рапса могут пострадать, потому что там есть ограничения на вывоз из районов, которые попали под карантин. Его можно вывозить, но придется сделать так, чтобы он прошел термическую обработку, это тоже дополнительные расходы. Но на сегодняшний день ситуация контролируемая, управляемая, каких-то рисков серьезных мы не видим.
— По поводу загрязнения воды в Пскове — вопрос поднимался на прямой линии у президента. Проблема решена?
— Мы с соответствующим вице-премьером и с министром правительства ЖКХ этот вопрос обсудили. Знаем, что нужно делать, понимаем как, и постараемся сделать это в максимально короткий срок. Но проблема так быстро решиться не может.
Я уточню: здесь вопрос не с загрязнением воды, а с её особенностями. Речь идет не про питьевую воду, а про ту, что идет горячая из кранов в квартирах и домовладениях, и про ту, что в системе отопления. Проблема в чём: когда берется анализ воды в нормальном спокойном состоянии, она полностью соответствует норме. Но есть особенность: при нагреве (а происходит это уже в системе отопления и перед подачей в домовладения горячей воды) начинает выпадать осадок. Именно это и является проблемой, с которой руководитель управляющей компании и обращался к президенту.
На сегодняшний день что сделано: мы заказали проектно-сметную документацию. В рамках этой сметы предусмотрена установка станций умягчения воды. Первую часть мы реализуем в этом году, а следующий этап — он самый большой и глобальный, под 300 миллионов рублей все это удовольствие стоит. Но хочу Фонд содействия реформированию ЖКХ поблагодарить — мы уже предварительно с ними этот вопрос обсудили, подали заявку. Предварительно она одобрена. Мы рассчитываем, что по Пскову вопрос до конца следующего года закроем раз и навсегда.
— Есть ли решения, как выводить бюджет региона в профицитный статус, то есть чтобы росло благосостояние региона в целом?
— Если говорить формально, мы периодически бюджет исполняем с профицитом. Но это не значит, что все хорошо, это технические вещи.
Если говорить про рост доходов конкретно, то, конечно, мы над этим постоянно работаем. Возьмём сравнение по годам. Итак, по итогам 2020 уровень собственных доходов выше на 6%, чем в 2019-ом. В сравнении с 2018-м рост уже на 20%, а в отношении 2017-ого на 40%. Поэтому определенная положительная динамика, конечно, есть. Но здесь также важно понимать, что у нас в регионе нет каких-либо ресурсодобывающих компаний, которые мы могли бы уговорить прописаться в Псковской области, с точки зрения налогообложения, чтобы мы могли все ходить счастливые и довольные. Но, с другой стороны, мы значительно увеличили бюджет.
— Насколько тесно вы взаимодействуете с федеральным центром?
— Я очень положительно сейчас расцениваю уровень взаимодействия и коммуникации региона с правительством РФ, с различными министерствами и ведомствами. Например, Министерство строительства и ЖКХ. У нас есть чат — 10 губернаторов написали, что мы считаем важным на что-то обратить внимание, министр отреагировал, и буквально через два дня мы видим постановление правительства, которое дает нам эти возможности. Я считаю, что это очень круто, это значительно повышает эффективность нашей общей работы и дает возможность двигаться в два раза быстрее. И, кроме того, безусловно благодарен вниманию президента Владимира Путина к проблемам региона. Чего только стоит для нас его решение о строительстве трёх корпусов новой суперсовременной инфекционной больницы в Псковской области, которые возвели очень оперативно, что нам, кстати, очень помогает в противостоянии с новой коронавирусной инфекции.
— Про министерства понятно. А как у вас налажено взаимодействие с церковью? Знаменитый митрополит Тихон (Шевкунов) — он какой?
— У нас очень активный деятельный владыка. Мы дружим, иногда спорим, но всегда очень живо и активно обсуждаем ситуацию в Псковской области, что можно делать. Мы даже иногда шутим, что мы с ним — двуглавый орел. Иногда, готовясь к рабочим поездкам в Москву, стараемся день-два спланировать, чтобы вместе можно было походить по кабинетам, убедить кого-то еще в Псковской области помочь. Наверно, самый главный и самый большой проект — это, конечно, возрождение объектов культурного наследия, это была идея нашего владыки — митрополита Тихона. Он обратился к президенту, который эту идею поддержал. Сергей Владимирович Степашин назначен руководителем совета автономного некоммерческого партнерства, в рамках которого мы эту деятельность осуществляем.
Сейчас, может быть, еще не так виден масштаб этой работы, но нужно понимать, что у нас огромное количество объектов культурного наследия, в том числе и охраняемые. Вы же понимаете, здесь нельзя ошибиться — если что-то сделать не так, и такие примеры были, к сожалению. Мы пошли немножко дальше и обратились к правительству РФ, планируем обратиться к президенту, потому что очень здорово, когда есть возможность восстановить где-то храм. Но если храм не будет жить, если он будет где-то стоять на отшибе... Я уже говорил, что, к сожалению, население сокращается, и особенно это видно на сельской территории. Если он не будет востребован, то без света, без отопления, без небольших средств на поддержание его в должном состоянии — пройдут четыре-пять лет, и он снова начнет рушиться. Нам все справедливо зададут вопрос: а зачем было тратить на это деньги. Поэтому мы сейчас стараемся развивать комплексно территории, где у нас такие объекты находятся, включать их в туристические маршруты, создавать какие-то дополнительные инфраструктурные решения, для того чтобы туда приезжали люди, чтобы они ходили, что-то там покупали, какой-то небольшой малый бизнес там существовал.
11 сентября будет открыт мемориальный комплекс «Князь Александр Невский с дружиной» в деревне Самолва Гдовского района. Он, наверное, второй по масштабу современный мемориал у нас в стране после Ржева. Я там [у нового памятника Александру Невскому] был: действительно грандиозный памятник, его отлили из бронзы, собрали на месте, потом разобрали, чтобы перенести туда, где будет стоять. Там его огромным краном воздвигают на холм, уже на месте сваривают. При поддержке федерального центра нам 162 миллиона удалось привлечь на два этих небольших населенных пункта.
Конечно, масштаб очень впечатляет, и самое главное, что мы не просто где-то там на берегу Чудского озера на необитаемом месте что-то делаем. Это, кстати, тоже идея владыки. Многие не верили, и я, честно говоря, сомневался, что за такие короткие сроки можно это реализовать, но это будет сделано. Люди тоже сначала скептически отнеслись — ругали нас за дорогу, по которой бесконечно ездили грузовики, разбивали ее. Но сейчас дорога уже нормальная.
Недавно я в Самолве был, с главой поселения разговаривал, он говорит: «Михаил Владимирович, нам надо помочь. Спасибо — тротуары вы сделали, но вручную их убирать сложно. Нам нужен трактор небольшой». Я отвечаю: «Хорошо». Он говорит: «Еще хочу попросить пару небольших экскурсионных катеров. Почему — мы поговорили с музеями, и 90% людей, приезжающих на место Ледового побоища, хотят доехать на катере и посмотреть то место в Псковско-Чудском озере, где стоит тот самый известный Вороний камень».
— По поводу культуры и реставрации. Реставрационный скандал, который был, — что это такое было? И кто теперь реставрирует русскую историю на псковской земле?
— Давайте тогда уточним, о каком именно скандале вы говорите?
— Который ранее был на территории Псковской области. Это, насколько я помню, было связано у нас с Изборской крепостью. Возможно, и о каких-то других недостроях идет речь. Хотелось бы услышать ваш комментарий.
— Что касается Изборска, там все решения приняты, все выводы сделаны. Что касается проблемных объектов, они тоже, конечно, есть. Но надо понимать, что мы все работаем в рамках 44-го федерального закона. Поэтому как бы нам ни хотелось, чтобы вышел нормальный подрядчик, который с высокой долей вероятности все сделает (возможно, раньше срока) и, при этом, качественно, и мы с удовольствием вручим ему благодарственное письмо и скажем спасибо — к сожалению, так не всегда бывает!
Ну, а если говорить про 44-й федеральный закон, в рамках Госсовета удалось существенных изменений добиться, и сейчас работать несколько проще. Хотя проблемы есть — и не только связанные с реконструкцией историко-культурных объектов, все-таки у нас есть сложности и со спортивными площадками. Надо понимать, что есть фирмы, которые заходят, изначально не собираясь ничего строить, получить авансы, а потом за ними начинают бегать правоохранительные органы. Мы с такой фирмой расторгли договор, внесли в реестр недобросовестных подрядчиков, они не смогут больше работать ни на территории Псковской области, ни где-либо еще.
В этой части мы находимся в постоянном контакте с коллегами из регионов. Я благодарен Андрею Никитину из Великого Новгорода, он нам подсказал: они когда заключают контракт на строительство, то в течение недели подрядчик должен выйти на объект. Если не выходит, то это является основанием для санкций и последующего расторжения контракта. Это хороший опыт, потому что, если мы в течение первого месяца понимаем, что люди не хотят, не готовы, или не могут выйти, лучше, что называется, до свадьбы развестись, чем потом мучиться и под конец года думать, куда деть эти федеральные деньги, чтоб не было наслоения.
— По соседству с Псковской областью находится Эстония, где зарплаты одни из самых высоких на постсоветском пространстве. По многим показателям в плане ресурсов и населения территории одинаковые. На ваш взгляд, почему такая разница существует? И можно ли как-то это решить в нашу пользу, так сказать?
— «В нашу пользу» звучит двусмысленно и вызывающе. (Смеется.) Во-первых, Эстония — это все-таки государство, достаточно выгодно расположенное, имеющее свой порт, и очень большое количество грузов через Эстонию проходит. В этой части, кстати, можно привести и Финляндию, соседнюю с моим родным и любимым городом Выборгом. Тоже хорошо знаю там ситуацию.
Все, что Эстония получает в качестве таможенных сборов, может тратить, как считает нужным. Те же таможенные сборы, которые собираются на территории Псковской области, идут в федеральный бюджет. Там приличные средства. В 2018 году 22 миллиарда рублей было собрано. Поэтому, если бы Псковская область имела возможность тратить таможенные платежи только на себя, наверное, было бы проще. Но нужно понимать, что и государство региону очень помогает, на все вопросы одних таможенных платежей нам все равно бы не хватило. Я говорил уже в начале разговора, что проблемы эти тянутся десятилетиями, и мы действительно входим в десятку регионов с наименьшей бюджетной обеспеченностью и с наиболее сложным социально-экономическим положением.
Есть нами разработанные и согласованные с правительством 10 индивидуальных программ социально-экономического развития, по миллиарду на эти цели ежегодно получаем. Плюс у нас есть федеральный куратор Денис Мантуров. Он нам тоже очень помогает. Поэтому инструменты есть, но, что называется, по щелчку пальцев ситуацию не поменять. Во-первых, есть естественный отток жителей. Во-вторых, у нас все-таки в регионе стареющее население. Особенно северные районы, с Мурманска к нам многие переезжают: не молодые специалисты, а люди, которые, к примеру, на военную пенсию выходят, и в Псковской области покупают участок, строят дом и решают остаток своей жизни провести здесь.
Есть проблема и оттока молодежи. Это связано не только с тем, что здесь нет возможностей, сколько с транспортной доступностью Северной столицы: на «Ласточку» сел, три часа — и ты в Питере. Это тоже проблема, потому как понятно, что молодой человек в самом прекрасном студенческом возрасте, если он пять лет прожил в Питере, то должны быть веские основания, чтобы он вернулся в свой родной город. Я говорю не только про Псковскую область, а про все спутники Санкт-Петербурга и Москвы. Везде есть наработки, везде мы точечно к этому вопросу подходим, постоянно общаемся с соответствующими социальными группами, с молодежью, понимаем, что не уровень зарплат они называют главным, а возможность трудоустройства, перспективы карьерного роста, ну и, конечно, инфраструктуру, которая будет окружать.
Нужно создавать условия. В этой части мы активно работаем в рамках приоритетного развития территорий. То есть мы определили несколько, которые будут локомотивами, по примеру объектов культурного наследия, что я рассказывал, чтобы была комплексная работа и здесь. Понимая, что то или иное предприятие будет развиваться, будут появляться новые рабочие места, мы работаем с нашими учебными учреждениями. Моя принципиальная позиция: чтобы мы не плодили юристов и экономистов, которые не нужны никому и в Питере работают охранниками и официантами, а все-таки упор делали именно на те профессии, которые в ближайшей перспективе будут востребованы в Псковской области. И работая по этим направлениям, ребята получат возможность иметь хорошую оплату труда, выше среднего по экономике, перспективу роста и, соответственно и увеличение зарплаты.
Мы в этом году проектируем два скейт-парка, их очень хотела молодежь. Думаю, и до меня еще они просили. Сейчас такая возможность появилась. Кроме того, в этом году совместно с «Газпромом» 11 школьных стадионов сделали, устанавливаем воркаут-площадки. Вот самая крупная у нас стоит в центре города, прошел всероссийский турнир по воркауту. Площадка хорошая профессиональная, сегодня уже ребята приезжают, в том числе из других регионов и из других стран.
— У Эстонии до сих пор остались территориальные претензии. В 2020 году вы комментировали этот момент и сказали, что в области эти претензии воспринимают с иронией. А как ситуация сейчас? Есть ли какие-то конфликты с туристами или представителями Эстонии — может быть, нестабильность на границе?
— Я не слышал никогда этих настроений от обычных простых людей. Это просто отдельные политики, которые пытаются на этой теме заработать себе дивиденды. На бытовом уровне такого нет — люди общаются абсолютно нормально, открыто, с уважением, симпатией. Не слышал, чтобы где-то было какое-то напряжение.
— Может быть, тогда в рамках высокой политики, со стороны антироссийских НКО чувствуется какое-то давление извне? Ведь Псковская область исторически была «транзитным пунктом» из Европы. И может быть, сейчас это не только экономический вопрос, а все-таки еще и политический?
— Безусловно, мы внимательно ко всем этим вещам относимся, у нас две страны НАТО на границе. Мы обязаны держать нос по ветру и быть в повестке. Я не вижу какого-то серьезного влияния. Попытки, конечно, есть. Но они не приводят хоть к какому-либо значимому результату. Хотя, понятно, наработок много, есть тема с выдачей паспортов Евросоюза жителям приграничных территорий. Мы прекрасно понимаем, для чего это делается. Чтобы в какой-то момент у нас оказались граждане другого государства, проживающие на якобы их исторической территории, «по непонятным причинам» пока еще находящейся в составе Российской Федерации. Есть люди, которые действительно эти паспорта получают, но они делают это по понятным причинам для двух вещей: чтобы границу можно было без очередей пересекать, и для тех, кому это интересно, чтобы была возможность официально работать за пределами РФ, вот и все. Попытки видим, работаем с этим, но каких-то результатов они точно не приносят.
— Давайте перейдем тогда к внутренней политике. Бывшим сотрудникам «Открытой России» в Пскове вынесли приговор: Лию Милушкину приговорили к 10,5 года колонии, ее мужа Артема Милушкина — к 11 годам колонии. Их признали виновными в сбыте наркотиков по делу 2019 года. Но многие считают, что обвинение бездоказательно, а посадили их из-за их оппозиционной деятельности. Что вы думаете по поводу этого уголовного дела? Вы лично пытались для себя что-то выяснить в этой истории?
— Внимание, безусловно, было. Как утверждают соответствующие структуры, был факт, проведено следствие по этому поводу. Был суд, он принял решение. Никто не вправе влиять на суд, поэтому вмешательства никакого и с моей стороны быть не могло.
Что касается ситуации — не знаю, видели или не видели, я когда разбирался для себя и для понимания ситуации в этом вопросе, смотрел видео по ТВ, на котором был запечатлен факт того, как все это происходило. Мне просто интересно, это какое-то оперативное видео было, или его показали для того, чтобы люди понимали, что решение, которое принял суд, было основано на каких-то неопровержимых доказательствах?
У многих людей остались вопросы: действительно ли граждане получили срок за то, что им вменяют, или они стали жертвами каких-то политических репрессий. Нужно было, кто этим занимался, более детально сакцентировать внимание на фактах.
— Еще один был случай, достаточно забавный. Денис Камалягин, главред «Псковской губернии», одного из СМИ вашего региона…
— Я хочу поправить — они не СМИ.
— Иноагенты?
— Нет, они не зарегистрированы как СМИ.
— В таком случае позиционирующий себя как СМИ источник. И главред этого источника Денис Камалягин выслал вам определенную сумму денег. И поскольку он иноагент, получается, вы получили финансирование от иноагента. И что же, вы теперь тоже иноагент?
— Нет, это не коронавирус, это так не работает и воздушно капельным не передается. Ну на самом деле не самый достойный поступок, во-первых. Во-вторых, эти деньги этому персонажу банк вернул. Потому что данная операция мной согласована не была, как и еще несколькими коллегами. Кроме того, полезно хотя бы прочесть официальные документы: чтобы иметь отношение к иноагентам и быть с ними аффилированным, надо не только получить некие средства от иноагента, но и потратить их и в определённых интересах. Денис — не глупый парень и не мог не понимать, что никаких юридических последствий это не повлечет. А вот дать тему для хайпа, чтобы покричать — смотрите, у нас теперь губернатор — иноагент, и депутат Госдумы, и еще кто-то — это, конечно, можно. Но что это такое? Это преднамеренное введение в заблуждение своей аудитории. Делалось это исключительно ради этого.
Если человек пытается себя позиционировать как журналист, то пусть заниматься журналистской деятельностью и будет честен и объективен.
— Еще одна тема, которой мы не можем не коснуться. Как лично вы относитесь к Алексею Навальному как политическому явлению? И как вообще с протестной активностью его организации обстоят дела в Псковской области?
— Как явления его точно нет в Псковской области. У нас, слава богу, других политических явлений хватает! Я никак к нему не отношусь. Его штаб до определенного момента какую-то активность в регионе проявлял. Пытались цеплять, пытались кусать, пытались оседлать какие-то, на их взгляд, актуальные темы, на которых можно было поднять народ... Просто какой-то «движ» молодежный. Сейчас их [штабов] нет в поле зрения. Потому что здесь нет повестки.
Когда происходят какие-то проблемные ситуации, мы открытые и ничего не скрываем. Недавно в очередной раз проводили оперативный штаб по противодействию коронавирусу, этот штаб уже второй год у нас проходит в режиме прямой трансляции. Каждый в любой точке области откуда угодно включился — и смотри, как мы эти проблемы решаем. Я периодически с коллегами обсуждаю обращения людей. Здесь одни меры смягчили, здесь, наоборот, ужесточили и так далее. Мы открыто абсолютно общаемся, и когда что-то прячешь и недоговариваешь, тогда действительно много тем для критики. Где мы ошибаемся, где у нас что-то не получается, мы тоже открыто об этом говорим, не отказываемся. Понимаете, образно говоря, сидеть на диване, плевать семечки в телевизор и кричать, как все плохо, можно, конечно, но тогда ты не можешь быть лидером. Лидером может быть только тот, кто готов что-то делать, кто знает, как это делать, и берет за это на себя ответственность.
В тот же острый период борьбы с новой коронавирусной инфекцией мне написали ребята в директ - они барбершоп открыли, кроме того, что услуги оказывали, делали еще определенную линейку косметических средств. Понятно, что были ограничения, многое пришлось на время закрыть. Они написали, что не знаем, когда откроемся и откроемся ли вообще, у нас сколько-то литров осталось спирта. Давайте мы наделаем дезинфицирующую жидкость, и вы сами скажете, куда мы отдадим, кому это нужно. Ну это же хороший пример?
— Ну да.
— Они молодцы. Когда они в рамках проекта «МыВместе» участвовали, я с удовольствием благодарственное письмо от президента вручил. Когда мы думали над мерами поддержки, вот я сказал, что именно такой бизнес должен получать поддержку. Который не свернулся, не начал с дивана как с пулемета негативом всех поливать, а кто подумал, что можно сделать, чтобы с общей бедой справиться. Таких примеров много и людей таких много.
— Хотелось бы еще с вами обсудить одного политического оппонента, если можно так его назвать — Льва Шлосберга.
— Никого вы не забыли сегодня. (Смеется.)
— Скажите, были ли у вас попытки наладить с ним конструктивное взаимодействие, чтобы было общее взаимопонимание у ваших команд?
— Ну что ж, были попытки наладить. Вот с какой двери к нему постучаться? Была готовность к открытому, честному и, самое главное, конструктивному диалогу. Движение в эту сторону было. И, к сожалению, это ни к чему не привело. Мы много раз пытались договориться в период принятия бюджета. Баба-яга всегда против. Ну хорошо. И это самая маленькая фракция в Псковском областном собрании. И больше всего времени и внимания к себе требует.
Что бы мы ни делали, эти депутаты будут голосовать против бюджета. Ну, ребят, давайте тогда по-честному: если вы голосуете против бюджета, вы что, мне вопросы задаете, когда я отчитываюсь о том, что мы сделали? Вы его не поддержали! Вы голосовали против социальных выплат, развития спорта, новых площадок, ремонта домов культуры и многого-многого другого. Ну так о чем тогда разговаривать дальше?! Понимаете, оппоненты, оппозиция — это тогда, когда, по крайней мере я так воспринимаю, в масштабе Псковской области ты можешь не любить власть, можешь быть не согласен с тем, что она делает, может быть абсолютно другая точка зрения на то, как тут все нужно делать. Но если ты готов к диалогу… А что такое диалог? Это все равно в определенной степени компромисс. И если люди настроены на конструктив, если они объединены общей идеей сделать так, чтобы в Псковской области жить было лучше, чтобы было комфортнее и красивее, ну тогда они хотя бы до чего-то, но договорятся. Если такого настроя нет и задачи абсолютно другие, то договориться невозможно. А если договориться невозможно после определенного количества попыток, я не вижу смысла тратить на это по крайней мере значительную часть своего времени, потому что это бесполезно.
Лучше его потратить действительно на какие-то нужные для региона и жителей вещи и форматы: провести несколько телефонных переговоров с Москвой в попытках привлечь дополнительные средства, более детально пообщаться с местными предпринимателями, общественниками, медиками, экспертами, чтобы более тонко понять специфику и скорректировать свою работу, или принять дополнительные решения.
— Проясните для нас ситуацию с чехардой, связанной с кандидатурой Шлосберга на выборах. Сначала он утверждается в Псковское заксобрание. Потом его снимают, но утверждают в Москве одномандатником. Потом отменяют отказ регистрации в заксобрание, но при этом Мосгорсуд признает его причастным к деятельности запрещенного ФБК*. Теперь еще его и из федерального списка выгнали, насколько мы знаем, буквально совсем недавно. Последует ли Псков вслед за Москвой в этом решении и снимет его и из закса? И что вы об этом знаете, какое ваше мнение по этой ситуации?
— Там есть решение суда, насколько я знаю, по Москве, поэтому какое тут может быть мнение.
— Шлосберг сказал, что это сделали, якобы чтобы услужить вам. Вот как бы вы это момент прокомментировали, хотелось бы знать?
— Говорить можно все, что угодно. Избирательная комиссия мне не подчиняется. Но если он считает, что, вообще, все это сделали, чтобы услужить мне, тогда у меня очень серьезные связи и возможности (Смеется). Есть закон. Соответственно, то, что касается данного участника судебного процесса, — вы же видели, что в отношении возможности и невозможности баллотироваться обратился другой кандидат, который также является участником избирательного процесса. И было соответствующее судебное решение. Поэтому если это возможно на федеральном уровне в Москве — соответственно, как предполагает избирательная комиссия, это возможно и на региональном.
* ФБК, ФЗПГ и «Штабы Навального» признаны экстремистскими организациями в России по решению суда. ФБК и ФЗПГ также признаны в РФ НКО — иностранными агентами.
Комментарии