Посвящается пастырям Свято-Вознесенского собора и Казанской церкви г. Великие Луки
Чтобы познать мир, необходимо познать его историю, которую в то же время нельзя рассматривать с позиции нынешнего дня. Забывать её недопустимо, иначе можно превратиться в «Иванов, не помнящих родства». Когда создавалась Красная армия, возникла необходимость и в институте комиссаров - политработников. Они проводили работу по духовному воспитанию бойцов и командиров, привитию у них любви к социалистическому Отечеству, выполнению воинского долга. Они личным примером поднимали красноармейцев в атаку и, не щадя жизни, боролись с врагом.
На подступах к Москве политрук В. Клочков ползком добрался до окопа панфиловцев - истребителей танков - и принял командование над ними, так как все командиры были убиты. Всему миру стали известны его слова: «Велика Россия, а отступать некуда: позади - Москва». Мы также знаем о подвиге А. Матросова, памятник которому установлен в нашем городе, но не каждый знает, что матросовский подвиг в годы Великой Отечественной войны первым совершил 24 августа 1941 года под Новгородом политрук танковой роты А. Панкратов.
А кто же в дореволюционное время занимался духовным воспитанием солдат и матросов? Когда я знакомился с материалами, посвященными героям Цусимского боя, экипажам кораблей 2-й Тихо-океанской эскадры Русского флота, то обратил внимание на работу по духовному воспитанию матросов, солдат и офицеров, проводившуюся священниками Русской Православной Церкви. Кстати, тогда же я узнал, что корабельными и полковыми священниками назначались лица, которые окончили Духовную академию или Духовную семинарию по I разряду. Это обычно были интеллигентные люди. Я вспомнил рассказ В. А. Светлова о том, что в 1914 году выпуск Петербургской Духовной академии совпал с началом Первой Мировой войны. В этом выпуске был будущий Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич). Большая часть выпускников пошла добровольцами на флот, многие погибли во время боевых действий. О морских священниках я и хочу рассказать сегодня великолучанам.
Русская Церковь никогда не стояла в стороне от событий, переживаемых Отечеством. В трудные для него времена она призывала народ к единению, подвигам и защите Руси. Достаточно вспомнить деятельность Церкви, ее отдельных подвижников, во времена татаро-монгольского ига, Смуты, в период тех войн, которые вела Россия за свое освобождение и укрепление могущества.
Исторические документы свидетельствуют о ряде фактов, подтверждающих мысль о том, насколько деятельность духовенства, в том числе морского, была пропитана духом любви к Родине. Сохранилось особенно много свидетельств о подвиге флотского духовенства в годы Русско-японской (1904-1905) и Первой Мировой (1914-1918) войн.
Уже в первый день Русско-японской войны Митрополит Петербургский Антоний обратился к царю с письмом, где, в частности, говорилось: «Христианскому сердцу свойственно желание мира, нечестивые язычники не знают такого чувства. И вот вероломный японец дерзновенно поднял знамя брани против русского народа. Дрогнула негодованием Русь Святая! Как волны моря, пронеслась по ней весть боевая! Умеет Русь мир хранить, но умеет и врага отразить. Грудью крепкою станет она вся, как один человек, за Царя своего, за Церковь свою Святую, и за Отчизну дорогую...
Располагай нами и имуществом нашим. Нужно будет - церкви и монастыри вынесут драгоценные украшения святынь своих на алтарь Отечества». Вместе с письмом Владыка Антоний послал царю от лица Александро-Невской лавры икону Святого князя Александра Невского. Можно отметить, что в этом случае патриотизм государственный слился с патриотизмом религиозным, который призывает воинов во имя христианской веры и правого дела выступить против врага.
В Российском государственном военно-историческом архиве хранятся многочисленные письма-обращения священнослужителей к руководству военного и морского духовенства, к командующим округами, флотов с просьбами об определении их на фронт в годы Первой Мировой войны, которые читаются с глубоким трепетом и благоговением. Вот отрывки из текста одного из таких обращений.
Из прошения диакона Жабенской церкви Валдайского уезда Новгородской епархии Александра Нумерова Его высокопреподобию о. Протопресвитеру военного и морского духовенства Г. И. Шавельскому:
«Не найдете ли вы возможным и достойным определить меня на какую-либо праздную священническую вакансию,... и этим Вы удовлетворите мое непреодолимое желание послужить Отчизне в годину тяжких испытаний... у меня еще со школьной скамьи было желание положить свою жизнь за Веру, Царя и Отечество, но при окончании курса Новгородской Духовной Семинарии обстоятельства сложились иначе, вопреки моему желанию послужить Родине в рядах армии... Все мои желания и взоры устремлены теперь на театр военных действий, где, я думаю, мог бы всей душой отдаться служению Родине, и тогда я не считал бы себя человеком лишним, когда вся Россия, как один человек, поднялась на защиту дорогой Родины... 20 октября 1915 г.».
И это были не просто слова! Как показывала практика боевых действий, священнослужители часто выполняли свой долг перед Богом и Родиной, деля с воинством все тяготы и лишения и даже находя смерть на поле брани.
Говоря о влиянии морского духовенства на такую традицию, как верность присяге и воинскому долгу, следует заметить, что вопрос о верности присяге уходит корнями во времена Древней Руси. Символично то, что воин присягал Богу и Государю одновременно, так как Царская власть в России считалась властью от Бога, как повелось со времен Византии, чьей преемницей была Российская Империя. Исходя из этого, духовенство Русской Православной Церкви делало все от нее зависящее для того, чтобы воспитывать у воинов армии и флота христианскую верность и готовность положить свою жизнь за други своя.
Вот, к примеру, отрывок из обращения священнослужителя при проводах увольняемых с военной службы воинов: «Вас учили здесь и требовали от вас, чтобы вы были, прежде всего, добрыми христианами, чтобы вы любили Бога, не забывали его и свои христианские обязанности, честно их исполняли, твердо помните данную вами присягу на верность Царю и Отечеству. Не думайте, что она нужна вам только здесь, на службе. Нет! Вы дали ее до гроба!».
Параллельно с воспитанием у воинов верности принятой присяге шло воспитание преданности воинскому долгу, который представлялся как честное служение Отчизне.
Примечателен подвиг архимандрита Георгия, благочинного над флотским духовенством в Севастополе в годы Крымской войны (1853-1856 гг.), который подтверждает, что священнослужители через личный пример являли образец выполнения воинского долга и своих обязанностей. «Отец Георгий в ходе героической обороны Севастополя ежедневно совершал божественные литургии на корабле «12 апостолов», а также на бастионе 38-го флотского экипажа в Севастополе, под неприятельским огнем напутствовал раненых и умирающих. Его признали адмиралы Нахимов и Берг. За этот подвиг он был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте».
Вся история отечественного Военно-морского флота наполнена примерами мужества и героизма, запечатленными в памяти потомков. Согласно руководящим документам, место священнослужителя в бою находилось на передовом перевязочном пункте, который зачастую обстреливался так же, как и боевые орудия и укрепления. Однако во время боя священнослужители не всегда неотлучно находились вместе с доктором в лазарете. Если того требовала обстановка, пастырь выходил на палубу и помогал морякам словом и делом - напутствовал их, отпевал умерших, воодушевлял и подбадривал, а иногда выполнял роль подносчика снарядов при каком-либо орудийном расчете.
Незабываем подвиг иеромонаха Порфирия, корабельного священника крейсера «Аскольд», входившего в состав 1-й Тихоокеанской эскадры.
«28 июля 1905 года крейсер в составе эскадры вышел в море для прорыва во Владивосток и принял участие в бою с японским флотом. После атаки неприятелем русской кильватерной колонны, вышел из нее и, приняв управление на себя, вызвал огонь японцев. Во время боя отец Порфирий геройски воодушевлял матросов на верхней палубе».
Многим хорошо известен и подвиг крейсера «Варяг» под командованием капитана I ранга В. Ф. Руднева в неравном бою 27 января 1904 года в бухте Чемульпо, однако не все знают о том, что однофамилец командира, «корабельный священник отец Михаил Руднев, во время жестокого боя ходил по залитой кровью палубе и воодушевлял офицеров и матросов».
Следует отметить, рискуя наравне с морским воинством жизнью, священнослужители зачастую гибли в бою. К примеру, в «числе священников, погибших в Русско-японскую войну, были иеромонах Алексий (Раевский) с броненосца «Петропавловск», иеромонах Назарий с эскадренного броненосца «Князь Суворов», судовой священник Александр Недрыгайло с эскадренного броненосца «Александр III», иеромонах Виктор (Никольский) с эскадренного броненосца «Ослябя», судовой священник иеромонах Кирион с эскадренного броненосца «Наварин», иеромонах Федор (Хандалеев) с крейсера 1-го ранга «Светлана».
Флотские пастыри воспитывали у моряков чувство любви к месту, где они служили, разъясняли, что корабль - есть защитник и спаситель человека в море. Проходило это в форме бесед, поучений, занятий, а иногда – на личном примере.
Незабываем подвиг иеромонаха Антония, судового священника минного заградителя «Прут».
«29 октября 1914 года «Прут» следовал из Ялты в Севастополь, имея на борту семьсот десять мин. У траверза мыса Фиолент он был перехвачен немецким крейсером «Гебен», который осуществлял крейсерство на Черном море. Видя то, что выброситься на берег не удастся, а артиллерийское вооружение «Прута» было столь ничтожным (восемь 47 мм орудий и один пулемет), что о бое с «Гебеном» не было и речи, было принято решение - открыть кингстоны и затопить корабль. Видя, что минный заградитель не собирается сдаваться, «Гебен» осыпал его градом снарядов, нанеся сильные повреждения тонущему кораблю...
Отец Антоний появился на верхней палубе... и, приблизившись к борту, простер руки к небу, словно призывая милосердие Божие на всех гибнущих, умирающих и страдающих своих духовных детей.
- Батюшка! Спасайтесь! - кричали ему со шлюпок.
Но отец Антоний не обращал внимания. Он молился... Затем, высоко подняв крест, стал быстро, быстро благословлять всех вокруг...
Вихрь дыма застлал место, где только что стоял батюшка, больше никто его не видел... 80-летний, белый, как лунь, иеромонах Антоний не пожелал в минуту гибели родного корабля расстаться с ним и погиб с крестом в руках, до последней минуты благословляя свою паству».
Знаменитый Андреевский флаг с изображением на белом полотнище голубого диагонального креста Святого Андрея Первозванного, считавшегося покровителем христианства на Руси, был «разработан» Петром I в 1699 году для кораблей Российского флота, а окончательно утвержден в 1703-м.
С тех пор, как свидетельствуют исторические документы, русские корабли лишь дважды спускали свой флаг перед врагом. Это сдавшийся неприятелю фрегат «Рафаил» (по приказу Императора Николая I, П. С. Нахимов в Синопском бою отбил его и сжег) и отряд контр-адмирала Небогатова во время Цусимского сражения. В остальных случаях русские корабли предпочитали позору гибель.
Корабельные священники воспитывали у моряков любовь к своему флагу, как к величайшей святыне, приводя примеры подвигов экипажей брига «Александр» под командованием лейтенанта И. Скаловского (1806 г.), брига «Меркурий» под командованием капитан-лейтенанта А. Казарского (14 мая 1829 г.), крейсера «Варяг», эскадренного миноносца «Стерегущий» под командованием лейтенанта А. Сергеева (26 февраля 1904 г.), экипажи которых вступали в неравный бой с неприятелем, но не спускали перед ним флага. Кроме этого, в обиход вошел чин освящения военно-морского флага священнослужителем при спуске корабля на воду.
Говоря о влиянии флотского духовенства на развитие и распространение среди воинов такой традиции, как флотское товарищество, уважение к командиру, защита его в бою, следует отметить, что сама эта традиция исходит из особенностей морской службы. Во-первых, корабль - это автономное сооружение, что особенно ощущается в море, и каждый на нем находится на виду друг у друга, во-вторых, корабельная взаимозаменяемость отработана до автоматизма, и халатное выполнение служебных обязанностей каким-либо членом команды существенно отражается на организме корабля. К этому следует добавить, что на флотской службе велика роль командира корабля и его ближайших помощников – офицеров.
Военные пастыри Русской Православной Церкви старались воспитывать личный состав в духе преданности своим командирам, беспрекословного выполнения их приказов, защиты в бою даже ценою собственной жизни.
История героической обороны Севастополя (1853-1856 гг.) помнит протоирея 45-го пехотного Азовского полка Д. А. Борща. Личный состав полка охотно помогал морякам при обороне города. «По рассказам очевидцев событий, отец Дамиан... вел себя в сражениях с удивительным хладнокровием. То в качестве утешителя, то как брат милосердия, то как духовный отец, он напутствовал умирающих, оказывал первую помощь раненым, выносил их из-под огня. Бывало, когда заканчивались бинты, он разрывал на себе рясу, подрясник, рубашку, чтобы раненый воин не истек кровью.
4 февраля 1855 года в ходе боя у реки Черной контуженный командир полка полковник Норденстренг упал в воду и утонул бы, но за ним бросился в реку и спас его отец Дамиан».
Не случайно, что священнослужителей, подобных отцу Дамиану, очень любили солдаты и матросы, называя их ласково «наш батюшка», уважали офицеры.
Известный священнослужитель протоиерей Иоанн Ильич Сергиев, получивший в народе имя «Иоанн Кронштадтский», так как большая часть его церковного служения прошла в Кронштадте, в годы Русско-японской войны «организовал первый отряд братьев милосердия «во имя Христа» в количестве 40 человек. Вскоре после этого, с разрешения министра внутренних дел, был создан комитет по формированию таких отрядов. Их назначение - совершать спасательные обходы после боя на поле сражения для отыскания между телами умерших тяжелораненых, которые могут быть еще спасены».
Влияние флотского духовенства на развитие, укрепление и распространение боевых военно-морских традиций носило разноплановый характер, от чисто богослужебных мероприятий: молебнов, молитв, отпеваний, до личного примера на поле боя. Священнослужители прекрасно понимали, что воспитание у воинов любви к Родине, командиру, кораблю, флагу, воспитание героизма и мужества, товарищества является основой в достижении победы над врагом.
27 января 1904 года японская эскадра из семи броненосцев и восьми эскадренных миноносцев неожиданно появилась у Корейского порта Чемульпо, где на рейде стояли два русских боевых корабля: крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Японский адмирал Уриу предъявил командирам русских кораблей ультиматум о сдаче.
- Сдачи не будет! - отвечали им русские, решив принять неравный бой с превосходящими силами противника.
Не желая подвергать опасности экипажи других иностранных судов, стоящих на рейде в том же порту, русские корабли вышли в открытое море.
В четырех километрах от порта разразилось жестокое сражение. Буря ударов обрушилась на «Варяг» и «Корейца». Непрерывный огонь продолжался более сорока минут. На борта, палубу, мостик «Варяга» выстрелы сыпались, как град. Было подбито несколько орудий, сбиты обе рубки, снесена одна из дымовых труб; в нескольких местах на крейсере вспыхнул пожар. Бесстрашные русские моряки показали в этом бою необычайный героизм, поразивший весь мир. Японской эскадре были нанесены чувствительные поражения. Один из японских миноносцев затонул. Флагманский броненосец «Ассама» получил повреждения; между его трубами показался огонь, и судно сильно накренилось. Был поврежден и японский крейсер «Чиодо».
«Русские сражались, - писал один из английских корреспондентов, - с храбростью, которую недостаточно назвать храбростью, - это было неистовство, а не храбрость». Подвиг великого самопожертвования и отваги в бою у Чемульпо проявил священник крейсера «Варяг» отец Михаил Руднев.
Когда капитан объявил, что предстоит бой, отец Михаил тотчас же подошел к аналою, взял судовой образ Святого Александра Невского и вышел благословить команду. Все выстроились на палубе. Воцарилась благоговейная тишина. Отец Михаил торжественно и горячо читал молитву. Богослужение на «Варяге» было недолгим. По окончании молитвы, набожно крестясь, команда прикладывалась к образу. Приняв благословение пастыря, матросы спешно расходились по местам. Взяв образ в руки, отец Михаил стал на видном для всех месте, чтобы каждый из членов экипажа, взглянув на образ, мог вспомнить о том, что в тяжелую минуту жизни он становится под защиту Божию.
Через несколько минут, подняв боевые флаги, «Варяг» и «Кореец» спокойно и гордо вышли навстречу врагу. Завязался неравный бой.
Отец Михаил не покидал сражающихся. Он помогал переносить и перевязывать раненых, вместе со всеми тушил пожары, утешал страждущих, давал последние напутствия умирающим.
Более 4000 снарядов выпустили японцы по нашим судам. Палуба «Варяга» была залита кровью, усеяна обломками дерева и железа; красавец-корабль почернел от дыма.
Убедившись в невозможности прорваться к своим, русские взорвали канонерскую лодку «Кореец» и затопили крейсер «Варяг».
19 марта 1904 года в Одесском порту была устроена торжественная встреча героев Чемульпо.
Под громовый салют орудий командир порта вручил оставшимся в живых морякам «Варяга» присланные из Петербурга Георгиевские кресты. Священнику отцу Михаилу Рудневу «За отличное мужество и самоотверженное поведение, проявленное в бою 27 января», был вручен золотой наперсный крест на Георгиевской ленте.
18 апреля 1904 года на Ялу произошло другое историческое сражение русских с японцами, так называемый Тюренченский бой.
В телеграмме командующего Русской армией генерал-адъютанта Куропаткина от 20 апреля того же года читаем: «Обойденные противником с обоих флангов и с тыла, батальоны 11-го Сибирского стрелкового полка, чтобы пробиться, несколько раз с музыкой бросались в штыки. Японцы не принимали штыкового удара и отходили назад. Впереди полка шел полковой священник с крестом, раненный двумя пулями. Только штыковой атакой 11-му полку представилась возможность продержаться до прихода батальонов 10-го Сибирского стрелкового полка, под прикрытием которого все наши части отошли».
Герой-священник, упомянутый в этой телеграмме, был отец Стефан Щербаковский.
Вот как описывают подвиг отца Стефана участники Тюренченского боя: «Двум батальонам 11-го полка была дана задача прикрыть отступление частей от надвигавшихся трех японских дивизий. Вступив в бой, и, затем, обходя японский левый фланг, 11-й полк занял позицию на два фронта, задерживая густо надвигавшиеся японские войска, и, хотя полк со всех сторон был окружен неприятелем, он два часа задерживал врага, не отступая, пока не прикрыл отхода наших частей, после чего полк пробился в штыки и соединился со своими.
Перед последней атакой полковой священник отец Стефан Щербаковский вышел на пригорок, стал на колени и три раза осенил бойцов крестом со словами: «Христос Воскресе!» Затем, высоко подняв крест, со словами: «Вперед, за святое дело, за Отечество! Победим!» - устремился впереди знамени, увлекая за собой солдат.
Трещали японские пулеметы и неумолимо свистели пули, земля содрогалась от грома орудий, все потонуло в дыму и грохоте разрывающихся снарядов. Кругом колонны японцев - с тыла, с флангов. Впереди - гора, за ней тоже японцы.
- Вперед! Прорваться или умереть – сдачи не будет!
Под музыку, с пением «Спаси, Господи, люди Твоя» шли на врага русские чудо-богатыри. Через пять минут из тридцати пяти музыкантов осталось четыре, но они все же играли атаку. Убило командира. Отец Стефан получил рану в руку, выронил крест, но мгновенно поднял его и понес опять в левой, раненной, руке. Вторая пуля ударила отца Стефана в грудь - он упал, потеряв сознание. Заметив это, причетник подбежал к священнику, перевязал его и вынес из-под огня.
Отец Стефан вместе с другими ранеными был эвакуирован в Ляоян. Когда его везли в санитарном поезде, один из тяжело раненных солдат скончался в пути. Обыкновенно, в таких случаях, умершего выносят из вагона на ближайшей остановке. Отец Стефан, узнав, что солдата могут похоронить без церковного отпевания, очень заволновался.
- Как же так? Зарыть православного человека без христианского напутствия. Нет, нет, это невозможно!
И, превозмогая боль, отец Стефан встал, надел епитрахиль, взял святой Крест и Евангелие и, при участии причетника, совершил погребальный обряд. Находясь на излечении в госпитале, отец Стефан все время думал о возвращении к своей пастве на фронт.
За подвиг, запечатленный кровью, он был награжден золотым Георгиевским крестом».
За проявленную доблесть и самоотверженность многие из порт-артурских священников были награждены орденами. Так, «За отличия при отбитии штурмов с 7 по 13 ноября» священник Александр Холмогоров получил орден Святого Владимира IV степени с мечами и бантом; священник Алексий Симов - орден Святой Анны II степени с мечами, а священник отец Феодор Скальский «За отличие в делах против японцев» был награжден орденом Святой Анны III степени с мечами.
Некоторым из священнослужителей суждено было положить жизнь свою на поле брани и заслужить тем самым «венцы нетления».
Необходимо упомянуть об отце Александре Любомудрове, священнике 122-го Тамбовского полка. Перед выступлением полка из Харькова в середине мая 1904 года отец Александр после совершения молебна о даровании победы русскому оружию и сохранении жизни воинам обратился с напутственным словом к уходившим на фронт. Вдохновение, с которым говорил священник, произвело потрясающее впечатление на слушателей. Когда же он призывал достойно выполнить свой долг перед Родиной, один из солдат, не будучи в силах сдержать своих чувств, закричал: «Постараемся, батюшка!»
Через два месяца после этого Тамбовский полк участвовал в сражении на Ющулинском перевале и выдержал тяжелый бой с противником, во много раз превосходившим его своими силами. В течение шестнадцати часов полк оставался на позициях, отбив атаки японцев на всех пунктах. В этом бою отец Александр Любомудров безотлучно находился с доблестными воинами, воодушевляя их своим проникновенным словом и напутствуя умирающих. Сражение окончилось. Стали подсчитывать потери. В числе выбывших из строя чинов полка записали: «Священник Александр Любомудров умер от ран».
Бессмертная слава и вечная память пастырям-героям, которые весь короткий земной путь свой жили одной правдой, тянулись к истине и служили ей, как только могли, не на словах, а на деле, свято исполняя величайшую заповедь закона Божия: «Положить души свои за други своя».
Священники, погибшие на кораблях Русского флота во время войны с японцами.
В 1-й Тихоокеанской эскадре на эскадренном броненосце «Петропавловск», находившемся на рейде близ Порт-Артура, погиб судовой священник иеромонах Алексей (Раевский). 13 апреля (31 марта) 1904 г. броненосец подорвался на японской мине и затонул. Погибло 636 офицеров и матросов, спаслось 80.
Во 2-й Тихоокеанской эскадре во время Цусимского сражения на эскадренном броненосце «Князь Суворов» погиб судовой священник иеромонах Назарий. 27 мая 1905 года броненосец был потоплен японскими миноносцами. Погибло 925 офицеров и матросов.
На эскадренном броненосце «Император Александр III» погиб судовой священник отец Александр Надрыгайло. 27 мая 1905 года броненосец был потоплен артиллерийским огнем японских кораблей. Корабль погиб со всем гвардейским экипажем (867 человек).
На эскадренном броненосце «Бородино» погиб судовой священник иеромонах Варлаам. 27 мая 1905 года броненосец был потоплен артиллерийским огнем японских кораблей. Погибло 865 офицеров и матросов, спасся 1 человек.
На эскадренном броненосце «Ослябя» погиб судовой священник иеромонах Виктор (Никольский). 27 мая 1905 года броненосец был потоплен артиллерийским огнем японских кораблей. Погибло 800 офицеров и матросов.
На эскадренном броненосце «Наварин» погиб судовой священник иеромонах Кирион. 28 мая 1905 года броненосец был потоплен японскими миноносцами. Погибло 700 офицеров и матросов, спаслось трое.
На крейсере I ранга «Светлана» погиб судовой священник иеромонах Феодор (Хандалеев). 28 мая 1905 года корабль был потоплен артиллерийским огнем японских кораблей. Погибло 170 офицеров и матросов, спаслось 287 членов команды.
В Российском флоте существовал обряд погребения погибших моряков и отдания им воинских почестей в море. Вот как описывается погребение командира броненосца «Орёл» капитана I ранга Николая Викторовича Юнга: «На следующий день, утром, мёртвое тело, зашитое в парусину, покрытое Андреевским флагом, с привязанным к ногам грузом, было приготовлено к погребению. Отпевание убиенного провёл священник корабля иеромонах отец Паисий. После отпевания два матроса подняли один конец доски, матросы взяли на караул. Под звуки барабана, под ружейные выстрелы, мёртвое тело героя-командира скользнуло за борт. В судовой журнал занесли координаты погребения».
Нельзя не вспомнить и о мужестве офицеров и матросов крейсера «Рюрик» из Владивостокского отряда крейсеров (командир капитан I ранга Е. А. Трусов). 14 августа 1904 года этот отряд в Корейском проливе перехватила японская эскадра и всей своей мощью навалилась на русские корабли, отрезая им пути отхода. В ожесточённом бою «Рюрику», шедшему концевым, пришлось тяжелее всех. Именно на нём японцы сосредоточили основной огонь. Крейсера «Россия» и «Громобой» сами, получив увечья, пытались облегчить его участь, прикрывая собой, а затем стали отходить на север, надеясь отвлечь от «Рюрика» японцев. Но враг вцепился в него мёртвой хваткой. Истерзанный в ходе неравного боя, оседающий в море кормой, окутанный паром из разбитых котлов, «Рюрик» казался японцам лёгкой добычей. Они надеялись захватить его. Командир крейсера и старшие офицеры были убиты. Однако, возглавивший крейсер после гибели командира лейтенант К. Иванов и оставшиеся в живых офицеры и матросы Андреевский флаг спускать не собирались. Они стояли насмерть. Когда орудия «Рюрика» вышли из строя, японцы пошли на сближение. Но экипаж русского крейсера продолжал бороться. Он предпринял попытку пойти на таран крейсера «Идзуми». В результате «Рюрик» был превращен в груду искорёженного железа и чудом держался на плаву. Лейтенант Иванов приказал открыть кингстоны. Так броненосный крейсер Русского флота «Рюрик», с поднятым Андреевским флагом и взвившимся сигналом «Погибаю, но не сдаюсь!», скрылся под водой. На «Рюрике» погибло 204 и было ранено 305 офицеров, кондукторов и матросов. Священником на крейсере был иеромонах Алексий, в миру В. Т. Оконешников, отец которого был якут, а мать - русская.
Отец Алексий в бою проявил храбрость и отвагу. Не ограничиваясь уходом за ранеными, он подбадривал и сражавшихся матросов. Когда на крейсере вспыхнул пожар, он одним из первых бросился его тушить, подавал снаряды, так как некому было заряжать орудие. Когда открыли кингстоны, и вода хлынула в судно, отец Алексий пошёл исповедовать умирающих. Они лежали на трёх палубах по всем отсекам. Среди массы трупов, среди оторванных рук и ног, среди крови и стонов, он обратился с общей исповедью. Она была потрясающей, кто крестился, кто тянул к нему руки, кто смотрел широко раскрытыми глазами, полными слёз... Картина была ужасная. После того, как крейсер сильно накренился, отец Алексий спрыгнул в море.
Историки тогда писали: «Нужно быть железными существами, чтобы выдержать такой адский бой».
История подобна бумерангу, некоторые её эпизоды имеют свойства повторяться. Героизм, самопожертвование, любовь к Отчизне в крови у русского человека. Читая эпизоды подвигов офицеров, матросов, солдат, православных священников в далёких уже от нас войнах, я вижу продолжение их подвига в подвиге нашего народа в годы Великой Отечественной войны, локальных войнах нашего времени. Имея такие традиции и такой дух, наш народ никогда не окажется побежденным неприятелем. Кем бы тот не оказался!

Борис ХАНИН,
заслуженный учитель России