В честь Александра Матросова в СССР назывались школы и передовые бригады, музеи и дома культуры.
На Колыме даже рудник имени Александра Матросова есть, который входит сейчас в состав золотодобывающей группы «Полюс-золото» Михаила Прохорова и Сулеймана Керимова, удерживающей третью строчку мирового рейтинга по запасам драгоценного металла.
Одних теплоходов «Александр Матросов» было изготовлено два. Один - трёхпалубный круизный лайнер 588 проекта, изготовленный в Германии в 1954 году, курсирует до сих пор по Енисею, чтобы в 2015 году быть окончательно списанным. А другой – балкер (для перевозки навалочных грузов) был изготовлен в 1974 году на судостроительном заводе в Николаеве.
Интересно, что в серию балкеров, посвящённых комсомольцам – героям Великой Отечественной, входило всего шесть судов – «Зоя Космодемьянская», «Александр Матросов», «Парфентий Гречаный», «Изгутты Айгыков», «Унан Аветисян», «Ион Солтыс». Технические характеристики этих кораблей конструкции А. Ф. Цыбенко: длина - 215,4 м, ширина - 31,8 м, высота борта - 16,8 м, грузоподъемность - 50000 т, дизель, мощность– 13700 л.с., скорость - 15,76 уз., дальность - 15000 миль.
С распадом СССР и повсеместным хаосом известия о черноморском теплоходе с таким родным для Великих Лук именем прервались. Если с енисейским «Матросовым» всё было более-менее понятно, то судьба балкера выглядела весьма туманно. Какое-то время он ходил под флагом Кипра, а в конце 90-х годов засветился в криминальной хронике.
Сообщалось, что матрос О. с «Александра Матросова» порвал в магазине деньги с изображением первого президента Турции Кемаля Ататюрка. Матроса тогда выслали из Турции с двухлетним запретом на пребывание там. Вот в принципе и всё, что можно было узнать.
Да ещё финальное известие, что все шесть балкеров, посвящённых героям-комсомольцам, были утилизированы в 1998-2002 годах. «Александра Матросова», в частности, разобрали в мае 2000 года в Алонге - этом легендарном кладбище кораблей, расположенном в 50 км от индийского города Бхавнагара на побережье Камбейского залива.
Этак пройдёт ещё с десяток лет, и на корабельных страницах матросовской темы можно будет крест ставить. Словно и не было ничего вовсе. Хотя всё-таки было! И было в высшей степени достойно.
Что и подтвердил недавно Николай Николаевич Кравченко. Он великолучанин, но работает в Москве и в один из приездов согласился поговорить о личных впечатлениях.
- Николай Николаевич, что можете сказать об «Александре Матросове»?
- К сожалению, моя связь с экипажем утеряна, да и Украина уже самостоятельное государство, и флот уже не тот. Не знаю, как сложилась судьба нашего теплохода, но работали раньше все достойно, и я как свидетель одного рейса скажу: имя не опозорили.
Глазами очевидца
Николай Николаевич рассказал очень много интересного. Иногда эти рассказы звучали крайне необычно, но что видел, о том человек и говорил.
- Как вы связали свою судьбу с морем?
- После окончания средней школы на Украине или, как сейчас говорят, в Украине поступил на первый курс Одесского института инженеров морского флота. Сейчас это Академия морского транспорта Украины. Поступил в 1976 году на факультет управления морским транспортом.
Этот вуз готовил специалистов в основном для береговых служб торгового флота, но у нас был и судомеханический факультет. Шла подготовка людей в основном для кораблестроительных заводов, готовились судомеханики, мы – управленцы, работники диспетчерских служб портов...
Руководство портов в дальнейшем именно из наших ребят вырастало, и практически во все порты Советского Союза было распределение по окончании вуза. И вот я закончил факультет управления и в 1981 году уехал работать на Сахалин.
- Почему туда? Так направили по распределению?
- По собственному желанию поехал. Институт закончил с отличием, поэтому выбрал Дальний Восток, чтобы посмотреть нашу Родину.
- А когда познакомились с теплоходом «Александр Матросов»?
- По учебной программе обязательной у нас была плавательская практика. То есть после третьего курса все студенты, курсанты должны были пройти её на судах Министерства торгового флота. Чтобы вообще знать, что такое море, как морякам достаётся их хлеб, чтобы потом руководить и понимать людей. Тут много целей сразу достигается.
Мне посчастливилось. Мы досрочно сдали экзамены, а уже в конце мая 1979 года готовился к выходу в рейс теплоход «Александр Матросов». Это - балкер-рудовоз для перевозки в основном сыпучих грузов. Мы на «Матросове» везли из порта Ильичёвск криворожскую руду в порт Японии. А оттуда обратным рейсом - трубы большого диаметра для наших газопроводов - для ветки Оренбург - Западная Украина.
- Сколько вас человек направили на теплоход?
- Руководителем практики нашей группы из 9 человек был Бузков Виктор Анатольевич - завкафедрой нашего факультета. А я являлся старостой группы. Интересно, что сейчас один из нас, мой ещё институтский товарищ, в Великих Луках проживает, работаем мы вместе в Москве - Сергей Александрович Нужный. У нас и дети тут в школах учились.
- Как мир тесен… А рейс на «Матросове» чем больше всего запомнился?
- Рейс, вообще, оказался необычным. Те, кто в каботаж ходили, те, кто плохо учился, то есть без захода за границу, у них всё обернулось в полтора-два месяца, а у нас рейс получился почти четыре месяца. В Японии вышла задержка - не был продлён контракт на обратный груз, мы ждали. Хотя с пользой ждали - посмотрели Японию, нам выделяли специальный автобус, ездили много.
И в итоге даже моряки, которые ходили по 20-25 лет, говорили, что такого рейса за всю жизнь у них не было.
- Речь только о длительности?
- И о насыщенности событиями тоже. Первый неожиданный эпизод случился при проходе Суэцкого канала. Там по положению о проходе судов через канал обязательно каждое судно принимает на борт лодочников. Учитывая узость канала, в случае если судно вдруг потеряет ход, чтобы не застопорить движение каравана, эти лодочники заводят швартовые концы. На шлюпках они спускаются за борт, а вдоль всего канала по обеим сторонам идут кнехты, на лебёдках судно подтягивается и пропускает караван.
- Что, бывали истории, когда суда теряли ход?
- Штрафы настолько велики, что таких случаев, я по крайней мере, не помню. Тем не менее их, лодочников, брали, и это считалась у арабов привилегированная служба, потому что делать ничего не надо, а деньги платят хорошие. Особенно они пользовались нашим лояльным отношением к себе. Нас же воспитывали, что все мы – братья.
- Николай Николаевич, вы сказали – караван. Суда шли не по одиночке?
- Один караван формируется на рейде Порт-Саида, он идёт из Средиземного моря, а из Красного моря - другой. Всего два пункта формирования караванов, один с юга поднимается, другой с севера опускается по Суэцкому каналу. Где-то примерно посередине находятся солёные озёра. В этих озёрах караваны расходятся и уходят дальше.
Каждые сутки, я не знаю как сейчас, но тогда по каравану уходило из Красного в Средиземное море и наоборот. И вот на суда поднялись эти лодочники. Поляки, немцы, которые были тоже вроде соцстраны, они приняли лодочников и мелом отвели им границы, чтобы они знали, куда высовываться нельзя.
У нас, советских, отношения были более добрые. И вот гости накурились наркоты. Мы проснулись утром, смотрим: примус, кальян стоят. Ещё было нападение на склад продуктов. Сначала арабы начали приставать к буфетчице, потом вскрыли наш склад.
- И как удалось выпутаться из этого международного конфликта?
- Естественно, капитан дал команду привести их в чувство. Они спустились в свои шлюпки, а шлюпки поднимали на главную палубу, достали штык-ножи. Всё это хорошо видел лоцман из них же, поскольку при проходке канала на каждое судно на борт лоцман берётся. Это - отдельная услуга, и он всю эту картину видел.
Когда с ножами на нас пошли, мы сообразили, что в машинном отделении ключи есть такие хорошие, увесистые. Ещё был у нас один боксёр, мастер спорта, старший матрос. Он одного араба так приложил, что тот, как говорится, летел над землёй.
Капитану пытались по голове ударить железным прутом. Старший матрос Анатолий Грузнов руку подставил, ему до кости её раскроили. Потом мы уже не стеснялись ничего и обращались соответственно. Минут через 10 уложили лодочников в шлюпки, кого в каком состоянии и вызвали полицию. Их забрали, хотя и нам попеняли, потому что у нас арабы - друзья.
- Обычно моря и океаны связывают со штормами. Довелось их испытать?
- В полной мере. Когда вышли из Красного моря, поступило штормовое предупреждение. Все суда, которые до Тихого океана шли через Индийский, останавливаются у острова Сокотра. Там в районе острова есть бухты, где обычно заходят в укрытие суда и на рейде стоят. Пережидают непогоду.
Но мы же советские! Что нам непогода, а тем более у нас – «Александр Матросов»! Ушли, а через 2 недели – шторм, 9-10 баллов, ураган. У нас посрезало всё, что можно. Леера ограждения, вентиляционные раструбы, шлюпок часть потеряли…
Короче, есть фильм такой - «Идеальный шторм». Вот примерно та же картина была у нас. Если бы произошла разгерметизация трюмов, то мы бы перевернулись моментально. Спасло то, что судно новое, крышки трюмов выдержали. Да и экипаж тоже выдержал.
- Николай Николаевич, сколько вам лет тогда было?
- Мне было тогда 19 лет.
- Как Матросову…
- Да. Бортом к волне становиться нельзя, надо идти курсом, а когда на эту волну поднимаешься, то кажется – всё, мощности машинного отделения не хватит даже на форсаже, чтобы забраться на гребень. Потом всё-таки судно забирается, а внизу – пропасть.
Когда вышли из зоны шторма, полторы недели в основном экипаж лежал. А я тогда узнал, что у меня наоборот аппетит разгорается. И таких нас человек 10 было. Старпом даже предложил тогда нам с Сергеем вакансию моториста. Впрочем, это уже отдельная история.
Так вот вышли мы из зоны шторма и столкнулись с таким явлением, как морская зыбь. Когда длинная волна идёт большая, в несколько километров, вроде бы океан спокоен, но у судна, во-первых, масса приличная, осадка низкая. И вот его как неваляшку, хотя всё вроде бы спокойно и ветра сильного нет, несколько суток ещё качает с борта на борт. Моряки многие говорили, что первый раз в жизни у них такое было.
А следующая история произошла в собачью вахту…
- Поясните подробнее, что это?
- Капитан днём стоит на мостике, с 12 до 16 часов, а у старпома с 4 до 8 часов - собачья вахта, когда спать хочется. Вот он обнаружил на рассвете в Южно-Китайском море тонущую джонку. Шлюпку. Мы застопорили машину и пошли спасать этих вьетнамцев. Подняли их с риском для жизни экипажа.
Потом сообщили в Одессу в пароходство. Пришла телеграмма: ждите подхода теплохода, который с грузом сельхозтехники идёт во Вьетнам. Мы стали в дрейф и больше суток болтались, пока не сдали вьетнамцев на борт «Сарны».
- Что это было?
- Объясняю. В 1979 году во Вьетнаме происходило массовое бегство тех, кто мог покинуть страну. Люди тогда голодали, неурожай был несколько лет подряд, с работой проблемы. У многих не было паспортов, документов, и люди пытались таким образом неофициально покинуть территорию страны.
Как раз тогда, когда мы их спасли. И они сначала радовались, а потом, когда узнали, что их отправляют назад, – горевали. Ведь там однозначно - суд. Не расстреливали их, но посадить, точно, посадили бы. Мы понимали, что людей надо отдать, но было неприятно.
- Там уже и Япония близко…
- Когда прошли Филиппины и направились в сторону Японии, то атаковали нас филиппинские пираты. Ночью. Я как раз на вахте стоял со старпомом. По курсу прошли несколько катеров и обстреляли из крупнокалиберных пулемётов. Мы дали радиограмму, а у нас-то оружия нет – всего две мелкашки для занятий. Но вроде обошлось.
- И тогда уже Япония?
- Не торопитесь. Встреча с пиратами была не последним приключением «Александра Матросова». Дальше мы подошли к острову Окинава, где находились военно-морские базы США. Впрочем, они и сейчас там. Поднялось звено бомбардировщиков, и начали отрабатывать на нас бомбометание. Гул, грохот…
А они заходят на нас, да ещё горку делают и форсаж включают. Связались со своим пароходством, в Москву сообщили. Всплыла тогда наша лодка неподалёку. Американцы успокоились. Мы прошли дальше, но ощущения не из приятных.
Наконец, прибыли в Японию. Там тоже было много интересного. И с экипажем подружились. Они говорили нам, практикантам: бросайте учёбу и идите на «Александр Матросов». Тёплые отношения сложились, воспоминания были и остались хорошие, - говорит Н. Н. Кравченко.
- И теперь вот снова встретились с именем Матросова.
- Никогда не думал, что перееду в Великие Луки. В жизни вообще никогда нельзя ничего загадывать: хочешь рассмешить Бога - расскажи ему о своих планах. И вот Великие Луки. Опять Матросов. Цепочка замкнулась.
Цена мирной жизни
Николай Николаевич знакомит со своими стихами, которые родились в эти юбилейные дни февраля 2013 года:
Запад нам задаёт вопросы,
И порою горька их суть –
«Был ли первым у вас Матросов,
Кто под пули подставил грудь?».

Заграничные кукловоды
Защищают исчадье зла,
Упражняются «счетоводы»:
«Не того он погиб числа…».

Как врага огневая точка,
Поражают они сердца,
Как в бандитской руке заточка,
И нападкам их нет конца!..

Пусть умолкли раскаты пушек,
Только каркает вороньё,
Нет на карте уже Чернушек,
Но что Подвига нет – враньё!

Мы всегда на краю переднем,
Но судьбу за то не корим.
Не испортит нам враг обедни –
Для забывчивых повторим…

За войну не один, а сотни
Заглушили огонь собой!
Не «шпана мы из подворотни»,
А Великий Народ – Герой!

И не слушайте злые бредни –
Среди тех, кто погиб в бою,
Нету первых и нет последних –
Равноправие там – в Раю!..
Н. Н. Кравченко с гордостью подчёркивает свой момент присутствия на теплоходе «Александр Матросов». Таким образом он тоже смог прикоснуться к имени Героя, почувствовать величие этого имени.
Накануне 70-летия подвига Матросова Николай Николаевич предлагает всем поклониться гвардии рядовому, чей прах покоится на берегу Ловати, и никогда не забывать, как досталась всем нам мирная жизнь.
А. КАНАВЩИКОВ