Великие Луки принимают сейчас поздравления по случаю 70-летия подвига Александра Матросова. Одно из таких поздравлений пришло из Петербурга. Историк и писатель О. Ф. Дубовская отмечает, что в лице Матросова мы имеем характерного выразителя мужества и стойкости нашего народа, воплощённый пример героизма и самопожертвования.
По начальному образованию Ольга Фёдоровна Дубовская – инженер-гидролог. Тем не менее в последние годы она стала достаточно известна читающей публике по её историческим работам.
Только с 2009 года свет увидели трёхтомник «История для русского юношества», монография «Славянский устав речи», «Глаголита: букварь». А на 8-м съезде Петровской академии наук и искусств отделение Славянской культуры, которое возглавляет Ольга Фёдоровна, приняло решение приступить к созданию учебника «Общеславянская история» с акцентированием внимания на славянский компонент мировой истории.
Чем же делаемое Дубовской так привлекает внимание думающей общественности - как в России, так и за её пределами? Собственно говоря, не столько тем, что она лично от себя говорит, столько тем, что она напоминает славянам, зачастую имеющим весьма скромные представления о своей роли и самих себе.
А напоминает она о князе ведической традиции, который ровно ничем в быту не отличался от своих дружинников. Так, Святослав не имел даже своего шатра. Ибн Язид в 922 году писал: «Каждый, кто сеет что-нибудь, берёт это себе, царь же славян ничего не получает из этого».
Или вспомнить о традициях народного вече. Ведь именно оно являлось на Руси верховной властью, назначало посадников и контролировало даже княжеский суд.
Подробно и тщательно О. Ф. Дубовская рассказывает о быте и нравах изначальной Руси, анализирует, почему и как гармония народа и власти была утрачена, как общинное начало подменялось культом византизма.
Её книги, как правило, жёстки и беспощадны по своим выводам. Другое дело, что вся фактическая часть строго подкрепляется различными документами и цитатами из источников. Хочешь спорить – спорь с Татищевым, с летописями, Птолемеем и Геродотом, энциклопедиями и житиями, а уже тогда решай, нужен ли тебе этот спор.
Неудивительно и то, что именно Ольга Фёдоровна стала инициатором современного уникального букваря глаголицы (или глаголиты) из 40 букв, которые суть – 40 славянских родов, сакральная азбука славянского этноса. Бережно она восстанавливает для чтения и понимания древнейшие документы, написанные на глаголите (глаголице), воспроизводя их факсимильно и подробно объясняя.
В ряду подобных первых дошедших до нас славянских источников значатся письмо князя скифов Иданфирса персидскому царю Дарию I в 512 году до н. э., грамота
А. Македонского русским князьям Великосану, Асану и Авехасану 325 года до н. э. на владение землями от Каспийского и Балтийского морей до пределов Оби и многие другие чрезвычайно интересные документы. Которые редко когда цитируются, а ещё реже вспоминаются.
Почему-то под древностью нашей принято понимать лишь церковнославянскую азбуку, хотя она возникла исключительно «методом прибавления к славянскому письму греческих букв и присвоения буквам названий, заимствованных из именослова Глаголического письма», - утверждает О. Ф. Дубовская. В свою очередь, понимание сути глаголиты объясняет реформу Петра I с его так называемым гражданским шрифтом, который отменил ряд греческих букв, титла и вместо сакрального ряда «аз, буки, веди…» предложил упрощение «а, бэ, вэ…». То есть Пётр элементарно разграничил традицию и современность, русское и наносное.
Наконец, Ольга Фёдоровна задаётся вопросом, когда же именно появился термин «кириллица»? И приходит к выводу, что этот чужеродный термин, направленный на борьбу с памятью о Славянской азбуке родов, появился никак не раньше середины XIX века. До этого, пока память об изначалии ещё сохранялась, азбука, созданная из глаголиты Кириллом и Мефодием, именовалась славянской. Можно привести для примера дословное определение, данное лично Петром: «Изображение древних и новых письмен славянских, печатных и рукописных». И никакой «кириллицы»!
Повторюсь, что предвзятому человеку читать книги О. Ф. Дубовской крайне тяжело. Очень часто прочитанное вступает в прямое противоречие с тем, что читалось ранее, что вроде бы уже стало привычным, нормативным для сознания, хотя таковым в реальности не является. Любовь к русскому изначалию у Дубовской приобретает формы не просто созерцательной или умозрительной любви, но превращается в тот абсолют, который подчиняет себе всё окружающее пространство.
У Ольги Фёдоровны нет полулюбви или полуответов на те вопросы, которые звучат со страниц её книг. Только горячее сердце и искренний выбор, делающийся раз и навсегда.
А чтобы восприятие информации проходило активнее, часто она прибегает к художественной форме своих книг. Будь то повесть «Родионовский ключ» о ручье, который превращается фактически в ключ к пониманию жителями Родионовки самих себя, или совсем новая работа «Великий русский князь». В этой повести О. Ф. Дубовская рассказывает историю становления и возмужания Вещего Олега.
Первая часть густого мифологического повествования с богами и волхвами, с сильными страстями и сильными характерами была опубликована в первом номере альманаха «Медный всадник» за 2012 год. И хотя это только начало будущей книги уже можно сказать, что Ольга Фёдоровна остаётся верна себе, и Русь получит в этой работе очередной гимн своей силе и славе, своему могучему изначалию.
А. КАНАВЩИКОВ