Сегодняшним собеседником Псковской Ленты Новостей стал начальник Управления Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков по Псковской области, генерал-майор полиции Александр Дроздов. Он 1,5 года назад возглавил региональное Управление и во многом критично говорит о предыдущем состоянии Управления, отказываясь, однако, давать какие-либо оценки. Но обо всем остальном Александр Дроздов поведал весьма подробно. «За весь 2011 год было закончено одно дело по контрабанде, конечно, это несерьезно» - Александр Сергеевич, недавно праздновалось 10-летие Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Мы с вами встретились чуть позже, но вы какие-то итоги для себя лично к круглой дате подводили? - Этап становления службы давно уже пройден. Может, обывателю со стороны и непонятно: 10 лет – большой срок или маленький… Следственному комитету сейчас два года. Он не с пустого места возник, следователи перешли из прокуратуры, добавились некоторые функции, выросла самостоятельность. Что касается Наркоконтроля, то это как раз сравнение от обратного. Это было создание нового ведомства, задача была поставлена в первую очередь работать по групповым формам преступности, не подменять собой органы внутренних дел, а дополнять. Сделан акцент на групповые разработки, выявление каналов поступления наркотиков и контрабанды. Но я считаю, что эти задачи ещё к 5-летию службы были выполнены. - Какова тенденция сегодня? Можно ли сказать, что ситуация сегодня в области под контролем? - Я не могу говорить за все 10 лет, только за те полтора года, что я работаю в должности начальника Управления в области. Год прошел – в два раза по групповым преступлениям прибавили. Преступления, которые происходят в сфере незаконного оборота наркотиков, как правило, в одиночку не совершаются. Там как минимум несколько соучастников. Одни фасуют, другие перевозят, третьи продают и подыскивают клиентов. И когда такие дела порознь уходят в суд, то это брак в работе, понимаете? Это для обывателя может быть не всегда понятным. Вот, мол – задержали, изъяли… Вопрос не в том, сколько изъяли, а за что привлекли к ответственности. Можно изъять и 2 килограмма, и 5, а отправить в суд дело по простому хранению. А можно изъять и 10 граммов, но доказать, что человек занимался сбытом. А потом мы удивляемся: и почему у нас приговоры такие мягкие? Когда квалификация, скажем так… слабенькая, то и приговор соответствующий. Второе важнейшее направление в нашей деятельности это работа по контрабанде наркотиков. В 2011 году на счету Управления была только одна выявленная контрабанда, направленная в суд за год. Реально выявили много вроде бы, порядка восьми, но в суд-то данные дела не уходили в силу брака в работе и из-за других нюансов. Такие преступления тяжело доказуемы, нужно доказать не только перевоз наркотиков, но и умысел, то есть что их, например, не подбросили. Надо доказать перемещение границы, а это не всегда можно зафиксировать с учетом нашей открытой границы с Белоруссией. - Откуда в основном идет контрабанда? Из Белоруссии, поскольку граница открыта? - Я бы не сказал, что это основной поток. На границе Россия - Беларусь в этом году выявлено уже два факта контрабанды, но столько же и на латышской границе. Привлечены к уголовной ответственности граждане, которые и через почтовые отделения пересылают… - А ещё говорят, что почта теряет популярность… - Способы передачи наркосодержащих средств, психотропных и сильнодействующих веществ совершенствуются. Появляются новые бесконтактные способы передачи. Мы их озвучивать не будем, чтобы не подсказывать кому не надо. Хотя тех, о ком мы говорим, «учить» не надо, они и так все знают. Так вот, может, цифры пока ещё и не звучат громко, но за прошлый год мы передали в суд уголовные дела по четырем контрабандам. После одной это прогресс! Сейчас за 4 месяца 2013 года 5 дел направлены в суд и еще столько же находятся в разработке. Я не говорю, что это много: например, наши коллеги из Брянской области за прошлый год выявили и направили в суд дела по 30 контрабандам. Работают люди! У них тоже не одна граница.. УФСКН по Смоленской области выявило и оформило порядка 20 контрабанд за тот же срок. У нас большой грузо- и пассажиропоток. Но для того чтобы все заработало, надо было и контакты с коллегами соседних государств возобновить. Мы за прошлый год три делегации у себя приняли, сами ездили. Встречи хоть и короткие, но значимые, хотя бы потому, что они не проводились с 2007 года. Контакты утеряны были. Мне об этом даже больно и стыдно говорить, но так оно и было. «Сейчас в тюрьмах 300 тысяч человек сидят за наркотики» - И все же в чем проблема? С квалификацией штатного состава? С его количеством? Вы отвечали себе конкретно на вопрос, почему у нас четыре контрабанды в суд передано, а в Смоленске двадцать? - Отвечали. Я вам уже сказал: разорванные контакты с коллегами, недостаточная нацеленность личного состава, недостаточно отлаженные внутренние цепочки и взаимосвязи. В трех разных кабинетах могут сидеть три умных человека, но если их между собой не организовать, то результатов не будет. - Вы, конечно, можете не отвечать на этот вопрос, но исходя из предыдущих слов, работу прежнего руководства вы оцениваете скорее отрицательно? - Есть определенная профессиональная этика. Я же не вышестоящий руководитель, чтобы оценивать работу руководителя Управления. Я застал Управление на определенном этапе развития. И, если на то пошло, то региональное Управление почти год было без руководителя. Кого и как в таком случае оценивать? Поэтому я оценки давать не собираюсь. По итогам 2011 года у нас была проведена коллегия, на которой присутствовали губернатор области и руководитель организационно-административного департамента ФСКН России (Владимир Владимиров – Д.К.) и там мы все оценки поставили и итоги подвели. Если ко мне поступает информация о халатности кого-либо из наших сотрудников, то я уверяю любого: я очень жестко на это реагирую. Такого количества ротаций и дисциплинарных взысканий, как в прошлом году, в псковском Управлении ФСКН не было. Служба подверглась определенной чистке, можно даже так сказать. Не в плане чистоплотности, а в плане профпригодности. - Какие муниципалитеты в регионе – самые неблагополучные с точки зрения наркоконтроля? - Основные центры – Псков и Великие Луки, то есть те места, где больше наркозависимых, больше спрос и выше уровень платежеспособности. - Я помню, что в начале 2000-х самый тяжелый в этом смысле район был Опочецкий. - Он и сейчас продолжает оставаться таковым. Я не знаю, с чем это связано исторически, но после Пскова и Великих Лук, он идет следующим. - Вы периодически проводите встречи с гражданами, а какие вопросы они вам на встрече задают? - Жителей интересует, в первую очередь, почему нарушают общественный порядок их соседи, почему их родственники употребляют наркотики, а органы власти – люди нас так воспринимают – бездействуют. И зачастую очень долго приходится разъяснять гражданам, что у нас нет уголовной ответственности за употребление наркотиков. Что у нас человека, который нигде не работает, нигде не учится и ходит по ночным клубам и имеет сомнительные деньги, мы никак не можем приструнить. Порой сложно людям эти простые вещи объяснять! Приходят на прием граждане за детей просить: мол, оступился, хороший… А «хороший» не учится, не работает, ходит по клубам. Спрашиваю, отчего хороший? Что с соседями здоровается? Под забором не валяется? Только поэтому? Вот об этом и говорим на встречах. Мы в месяц порядка 15-20 человек привлекаем к уголовной ответственности с передачей дел в суд, за год цифра колеблется в районе 200 человек. Цифры вроде не такие большие, но для Псковской области – цифра немаленькая. Сейчас в тюрьмах 300 тысяч человек сидят за наркотики, по 100 тысяч ежегодно попадают за решетку. Директор ФСКН задает нам вопрос: как с этим бороться? Считаю, что бороться надо не только с предложением, но и со спросом. Надо такие условия в обществе создавать, чтобы была нетерпимость к наркоманам, к тем, кто, что называется, «балуется». «Половина из тех, кто употребляет, втягиваются в торговлю» - Много говорят об уголовной ответственности за употребление наркотиков. Вы как к этому относитесь? - Я думаю, надо заставлять людей работать или лечиться. Если ты не можешь отказаться от наркотиков в силу уже каких-то медицинских показаний, тебя надо понудить от этого отказаться, общество должно тебе помочь. Помочь, в том числе, и репрессивными мерами – создать заградительные барьеры в виде отказов в приеме на работу - с максимально большим перечнем профессий. Мы принимаем к себе сотрудников – они обязательно медкомиссию проходят, так и в других организациях нужно делать. Есть целый ряд профессий, где эти барьеры можно законодательно отрегулировать. Это даже нацелено не на тех, кто вот сейчас ищет работу, а на тех, кто подрастает, учится в школе. Чтобы знали: для тебя будет большинство сфер деятельности просто закрыты, если ты попадешься. Школьников мы для этого просим тестировать… - То есть вы – за введение массового тестирования? - Конечно, за. Это такая профилактическая мера для школьников и их родителей. Дети должны знать, что даже пусть об этом не объявят во всеуслышание, но родители будут знать. Это во многом повлияет на решение школьников – пробовать или нет. А если вернуться к вопросу об уголовной ответственности: цель – не привлечь к ответственности, мы хотим, чтобы тех, кто не может отказаться, принуждали лечиться или работать. Потому что начинают чаще всего употреблять наркотические средства, на мой взгляд, от безделья. Люди, которые увлечены, - им этого не надо. Наркотики – это срез проблемы общества. Если оно благополучно, если граждане в обществе востребованы, проблема с наркотиками – не такая острая. И нетерпимости в обществе по-прежнему нет. У нас как? Тот, кто распространяет – преступник, тот, кто употребляет – жертва. А практика показывает, что половина из тех, кто употребляет, втягиваются в торговлю, потому что им денег не хватает. - Как часто сообщается, оружие и наркотики – самые прибыльные виды бизнеса. Бытует мнение, что те, кто занимается наркоторговлей, - люди, скажем так серьезные, и зачастую некоторые сотрудники госнаркоконтроля опасаются связываться с такими преступниками и для упрощения ситуации, что называется, закрывают глаза? Сталкивались ли вы в своей практике с такими картелями, которые невозможно разрушить? - За 1,5 года в Псковской области у меня не было таких фигурантов. Честно, я не вижу, что сотрудники Управления чего-то опасаются. Да, видно, что некоторые преступники зарабатывают достаточные средства, но сказать, что им это помогает… Они ведь больше на виду и, наоборот, уязвимее становятся. Если говорить о предыдущем месте работы (Александр Дроздов служил в Управлении ФСКН по Красноярскому краю – Д.К.), то там приходилось сталкиваться с группировками, которые возомнили, что они перешли какие-то рубежи и могут чего-то не опасаться… Но ни меня, ни коллег это не смущало. Мне кажется, сотрудники только злее в таких случаях становятся. Мы живем сегодня в более стабильной ситуации, в 90-е, например, была тяжелая обстановка в стране – не только по наркотикам. И на улицах было опасно ходить. Сегодня такого бандитизма нет. Сейчас преступники наоборот боятся высовываться. - Начальник УМВД по Псковской области Борис Говорун часто замечает, что пьяные за рулем – одна из главных бед региона. А как часто выявляются водители в состоянии наркотического опьянения? - Проблема такая есть, водители в наркотическом опьянении выявляются реже, чем в состоянии алкогольного опьянения. За прошлый год у нас было 12 материалов. Кстати, в этом случае гражданин дважды привлекается к ответственности: за употребление наркотиков и вождение в таком состоянии. Выявление происходит сложнее, потому что не всегда работники могут определить визуально, употреблял ли человек наркотики. Данного опьянения может и не быть или оно может быть не ярко выражено. Некоторые препараты имеют длительное действие и долго не выводятся из организма: например, даже через месяц можно установить, что человек употреблял. Но пьют у нас все-таки больше… Не знаю, к счастью или к сожалению. Наверное, к сожалению, что пьют, но к счастью, что больше, чем употребляют наркотики. Все-таки у нас по области количество наркоманов в два раза ниже российских показателей, а в Пскове где-то в полтора. Если в среднем по стране порядка 300 человек на 100 тысяч населения считаются наркоманами, то по области – чуть больше 100, а в Пскове – около 200. Но это ведь только те, кто стоят на учете. Тех, кто честно встает на учет, единицы. Постановка на учет у нас – добровольная. Беседовал Денис Камалягин