Свои люди: Степан Даниленко
0 5 фото
Уже совсем скоро вся страна отметит 72-й годовщину Великой Победы. Сегодняшний герой нашего выпуска рубрики «Свои люди» - человек, который воевал в Великую Отечественную войну.
Каждый миг этой жизни 91-летний великолучанин Степан Ефимович Даниленко встречает с глубокой радостью, каждую новую весну – с чувством благодарности за то, что, позволив ему пройти через горнило тяжелых испытаний в осажденном Ленинграде, а потом и в самом пекле боев за освобождение Европы, Господь даровал ему долгую и полнокровную жизнь, любовь родных, уважение близких, знакомых, коллег.
В год 850-летия героического города Великие Луки его глава Н. Н. Козловский наградил Степана Ефимовича наравне с другими, уже немногочисленными фронтовиками, юбилейной медалью «Великие Луки – город Воинской славы». Не менее дорога ветерану и памятная медаль защитника и жителя блокадного Ленинграда, которая была вручена ему в 2007 году в связи с полным прорывом вражеской осады невской столицы. Там, на берегах прекрасного державного города, проходила юность уроженца Пустошкинского района Степана Даниленко. Там он учился в ремесленном училище, мечтал освоить профессию слесаря-сборщика текстильных машин на заводе имени Карла Маркса, там ходил в гости к родственникам на Пороховые склады, посещал музей-дворцы.
– Жизнь в Питере была, как в раю, – и сегодня с замиранием сердца вспоминает Степан Ефимович, перебирая пожелтевшие фотографии, –ведь в деревне мы, подростки, даже на каникулах трудились по хозяйству, во всем помогали взрослым. А в Питере… Кто бы мог подумать, во что превратится этот город после 22 июня 1941 года!
«И ТИХО СТАЛО В ЛЕНИНГРАДЕ…»
… Вначале верили в быструю победу над врагом, но прошла неделя, за ней потянулась другая. Над городом все чаще стали кружить немецкие самолеты-разведчики, а потом появились и несущие на борту смертоносный груз бомбардировщики Люфтваффе. Поднимающиеся в небо аэростаты стали скорбными приметами города, находящегося на особом – военном положении.
Степан Даниленко – невысокий, но крепкий, рыл щели для укрытия, а когда фронт приблизился к Питеру еще на несколько километров, и его зловещий говор уже можно было расслышать на улицах города, он вместе с другими учащимися ремесленного училища погрузился в вагон поезда, следующего по Финляндской железной дороге в сторону Выборга. Именно там должен был проходить один из поясов обороны Ленинграда. Почти месяц подростки копали противотанковые рвы. А на другом берегу реки, совсем близко, рвались тяжелые снаряды.
В Ленинград возвращались молчаливые и подавленные, пешком: поезда больше не ходили. Город встретил Степана и его друзей неприветливо. Крест-накрест заклеенные бумагой оконные стекла, обложенные мешками с песком памятники былому державному величию возле Казанского собора, на бывшем Миллионной, близ Русского музея, одним словом, повсюду, где находились объекты историко-культурного наследия предков, которое стремились сохранить во что бы то ни стало.
«ОГЛЯНУЛИСЬ, А ДОМ В ОГНЕ ГОРИТ…»
Беда не приходит одна, говорит народное поверье. Когда разбомбили Бадаевские продовольственные склады на Лиговке, стало ясно, что голода не избежать. Замкнулось и кольцо германской осады вокруг Ленинграда.
Теперь Степан Даниленко выпускал снаряды для пушек на родном заводе. «Всё для фронта, всё для победы!» – этот лозунг владел тогда умами и сердцами тех ребят, что, вместо ушедших на войну кадровых рабочих, заняли их место у станка. А город и его жители жили напряженной и самоотверженной жизнью, мечтая лишь об одном: выдержать и это испытание судьбы, остаться непокоренными зарвавшимися иноземцами. Родина для питерцев, которая в трагические месяцы блокады сосредоточилась на, казалось бы, обреченном Ленинграде, была превыше самой жизни, несмотря на зажигательные бомбы и пожары, несмотря на многочисленные разрушения.
А зима 1941-го пришла рано. Уже в ноябре завернули крещенские морозы. В городе остановился транспорт и, можно сказать, погиб мирный быт. Ни свет, ни вода, ни тепло в квартиры питерцев больше не подавались. В декабре норма хлеба составила 125 граммов. Голодные люди, едва переставляя ноги, спускались за драгоценными каплями воды к прорубям Фонтанки и Невы… А кто-то вез на санках спеленутые простынями-саванами трупы своих родных: матерей, жен, детей, братьев…
То, о чем с такой болью вспоминает Степан Ефимович, вероятно, лучше всего выразила в одной из своих блокадных поэм ленинградская поэтесса Ольга Берггольтц, схоронившая в тяжелые дни 1942 года мужа, служившего, как и она, в городском радиокомитете:
… А город был в дремучий убран иней.
Уездные сугробы, тишина…
Не отыскать в снегах трамвайных линий,
Одних полозьев жалоба слышна.
Скрипят, скрипят по Невскому полозья.
На детских санках, узеньких, смешных,
В кастрюлях воду голубую возят,
Дрова и скарб, умерших и больных…
В марте 1942-го ремесленное училище, где до войны обучался С. Е. Даниленко, эвакуировали на Большую землю, вначале – в освобожденный от гитлеровцев Тихвин, затем – за Урал, на станцию Сысерть. Четыре месяца в госпитале, и дистрофии у Степана, слава Богу, не дошедшей до точки невозврата, как у других, не спасшихся ленинградцев, как не бывало. Степану Ефимовичу, которому тогда исполнилось восемнадцать лет, очень хотелось жить и… воевать. В армию он был призван Егоршинским районным военкоматом (Свердловская область) только в сентябре и направили курсантом в 14-й отдельный учебный стрелковый батальон. Ему так хотелось на фронт, а пути-дороги судьбы вели С. Е. Даниленко пока на восток. Позже он изучал немецкий язык, 18 раз прыгал с парашютом, готовился к заброске в тыл врага, и вс1 же настоящая фронтовая жизнь началась для него только через восемь месяцев.
С ПОБЕДНЫМИ БОЯМИ
Через скупые строки краткой справки, размещенной на страницах I тома книги «Солдаты Победы», проглядывает военная биография человека, в свои двадцать лет успевшего сделать немало: «С мая 1943 по январь 1943 г. – командир стрелкового отделения 17-й Гвардейской воздушно-десантной бригады, затем – 105-й стрелковой дивизии. В феврале дивизию по железной дороге перебросили на станцию Стольник (Венгрия). В составе 9-й Армии дивизия освобождает северо-западные районы Венгрии. Отличился в бою за г. Папа 25 марта 1945 г. В этот хорошо укрепленный город 2-й батальон, в котором Даниленко служил помощником командира взвода 5-й роты, ворвался на автомобилях ночью. Батальон, стремительно ударив вглубь города, рассек оборону гитлеровцев и вышел к его юго-западной окраине».
В наградном листе Степана Ефимовича читаем: «…тов. Даниленко проявил смелость и умелым командованием, решительными действиями достиг первым населенный пункт и выполнил поставленную задачу».
… Бои на территории Австрийских Альп, на подступах к Вене, были особенно кровопролитными. И вновь читаем бесстрастные строки и з всё того же наградного листа: «В боях при форсировании реки Трайзен и овладением г. Герцогенбургом сержант Даниленко проявил себя мужественным и храбрым воином. Вышел к окраине города, оседлал перекресток дороги и отрезал пути отхода противнику, подбил автомашину с пехотой и в короткой схватке уничтожил с отделением 20 немецких солдат и офицеров».
А вот фрагмент этого же боя, увиденный глазами самого участника и с волнением переданный мне Степаном Ефимовичем спустя десятилетия.
… Живописная местность западнее австрийского Герцогенбурга с командной высотой, значившаяся на военной карте под номером 373. Она и сегодня нередко снится бывшему гвардии старшему сержанту, сражавшемуся в составе 105-й Гвардейской стрелковой дивизии, получившей после овладения столицей Остеррайха (Австрии) наименование «Венская». И всё в этом сне будто наяву: и по-немецки аккуратная опушка леса с соснами и елями, и красиво очерченные кромки голубоватых гор, тянущихся по обеим сторонам дороги, и… чуть рассеивающийся дым над шоссе с запахом пороха, по которому в течение четырех часов пыталась прорваться из окружения колонна гитлеровцев. Теперь только горящие машины и бронетранспортеры остались на нем да беспорядочно разбросанные трупы германских солдат и офицеров. За этот бой гвардии старший сержант С. Е. Даниленко был представлен командованием к ордену Красной Звезды.
Надо сказать, что бой этот так же дался ему нелегко, но, и дважды контуженый, Степан Ефимович не дрогнул. Когда стало ясно, что находиться на высоте 373 небезопасно, он вместе со своим отделением занял другую высоту – 355. А к ней уже приближалась еще одна, более крупная вражеская колонна. Развернувшись в цепь, отчаявшиеся гитлеровцы пошли в атаку. Из-за перевала к ним на выручку спешили бронетранспортеры и танки. Гвардейцы оказались в окружении, но не растерялись и продолжали вести бой. Земля содрогалась от разрывов гранат и снарядов, а вместо птичьих голосов над живописной долиной раздавались автоматные и пулеметные очереди. Несмотря на перевес в живой силе противника, отделение С. Е. Даниленко не сдавалось и мужественно вело бой на поражение, пока не подоспело подкрепление. Известные высоты несколько раз переходили из рук в руки…
ДОБРОЕ ЧЕШСКОЕ «НАШДАР!»
После успешных боев в Австрии дивизия, в которой служил Степан Ефимович, была переброшена в Чехословакию, где еще до 12 мая она вела бои с разрозненными и прорывавшимися к границам Германии, в американскую зону, группировками нацистов. На улицах Праги молодой воин столкнулся с всеобщим ликованием и доброжелательным к себе и товарищам по оружию отношением со стороны пражан. Люди чуть ли не бросались под жерла танковых орудий, когда пытались подбежать ближе к русским, чтобы пожать им руки, протянуть букет сирени и сказать доброе чешское «Нашдар!». Это приветствие до сих пор звучит в памяти Степана Ефимовича как нечто особенное и дорогое, как примета той победной весны, когда он понял, что война – Великая и Священная, для него, наконец, завершилась.
Около года С. Е. Даниленко служил в Венгрии, затем под Херсоном, прежде чем вернулся домой, где его встретили заждавшиеся родные. Награжденный орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За взятие Вены», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и другими, Степан Ефимович, скромный и немногословный, прожил честную и достойную жизнь, полную трудов. О воинских подвигах своих распространяться не привык, но, каждый раз, глядя на этого задумчивого и серьезного человека (а прожили мы с ним по соседству 50 лет!), мне, пока не разговорились, казалось, что он хранит в себе некую тайну. Тайна раскрылась, и мне довелось посмотреть на Степана Ефимовича иными глазами. Ленинград, Вена, Прага – города его рисковой и жертвенной молодости. Я тоже люблю их, правда, в отличие от Степана Ефимовича, не видела их в огне пожарищ. Помню их во всем великолепии и блеске. И это, конечно, благодаря таким Солдатам Победы, – маленьким, но незаменимым и одушевленным винтикам в хорошо отлаженной машине войны, как С. Е. Даниленко. Благодаря им, они, эти города, не оказались стертыми с лица земли. Благодаря им, новый мировой порядок, который олицетворял собой целых 12 лет Адольф Гитлер, не состоялся. Благодаря им, мы, хочется верить, не предадим забвению историческую память, останемся ей верными до конца.
Людмила СКАТОВА
Фото из личного архива С. Е. ДАНИЛЕНКО
Каждый миг этой жизни 91-летний великолучанин Степан Ефимович Даниленко встречает с глубокой радостью, каждую новую весну – с чувством благодарности за то, что, позволив ему пройти через горнило тяжелых испытаний в осажденном Ленинграде, а потом и в самом пекле боев за освобождение Европы, Господь даровал ему долгую и полнокровную жизнь, любовь родных, уважение близких, знакомых, коллег.
В год 850-летия героического города Великие Луки его глава Н. Н. Козловский наградил Степана Ефимовича наравне с другими, уже немногочисленными фронтовиками, юбилейной медалью «Великие Луки – город Воинской славы». Не менее дорога ветерану и памятная медаль защитника и жителя блокадного Ленинграда, которая была вручена ему в 2007 году в связи с полным прорывом вражеской осады невской столицы. Там, на берегах прекрасного державного города, проходила юность уроженца Пустошкинского района Степана Даниленко. Там он учился в ремесленном училище, мечтал освоить профессию слесаря-сборщика текстильных машин на заводе имени Карла Маркса, там ходил в гости к родственникам на Пороховые склады, посещал музей-дворцы.
– Жизнь в Питере была, как в раю, – и сегодня с замиранием сердца вспоминает Степан Ефимович, перебирая пожелтевшие фотографии, –ведь в деревне мы, подростки, даже на каникулах трудились по хозяйству, во всем помогали взрослым. А в Питере… Кто бы мог подумать, во что превратится этот город после 22 июня 1941 года!
«И ТИХО СТАЛО В ЛЕНИНГРАДЕ…»
… Вначале верили в быструю победу над врагом, но прошла неделя, за ней потянулась другая. Над городом все чаще стали кружить немецкие самолеты-разведчики, а потом появились и несущие на борту смертоносный груз бомбардировщики Люфтваффе. Поднимающиеся в небо аэростаты стали скорбными приметами города, находящегося на особом – военном положении.
Степан Даниленко – невысокий, но крепкий, рыл щели для укрытия, а когда фронт приблизился к Питеру еще на несколько километров, и его зловещий говор уже можно было расслышать на улицах города, он вместе с другими учащимися ремесленного училища погрузился в вагон поезда, следующего по Финляндской железной дороге в сторону Выборга. Именно там должен был проходить один из поясов обороны Ленинграда. Почти месяц подростки копали противотанковые рвы. А на другом берегу реки, совсем близко, рвались тяжелые снаряды.
В Ленинград возвращались молчаливые и подавленные, пешком: поезда больше не ходили. Город встретил Степана и его друзей неприветливо. Крест-накрест заклеенные бумагой оконные стекла, обложенные мешками с песком памятники былому державному величию возле Казанского собора, на бывшем Миллионной, близ Русского музея, одним словом, повсюду, где находились объекты историко-культурного наследия предков, которое стремились сохранить во что бы то ни стало.
«ОГЛЯНУЛИСЬ, А ДОМ В ОГНЕ ГОРИТ…»
Беда не приходит одна, говорит народное поверье. Когда разбомбили Бадаевские продовольственные склады на Лиговке, стало ясно, что голода не избежать. Замкнулось и кольцо германской осады вокруг Ленинграда.
Теперь Степан Даниленко выпускал снаряды для пушек на родном заводе. «Всё для фронта, всё для победы!» – этот лозунг владел тогда умами и сердцами тех ребят, что, вместо ушедших на войну кадровых рабочих, заняли их место у станка. А город и его жители жили напряженной и самоотверженной жизнью, мечтая лишь об одном: выдержать и это испытание судьбы, остаться непокоренными зарвавшимися иноземцами. Родина для питерцев, которая в трагические месяцы блокады сосредоточилась на, казалось бы, обреченном Ленинграде, была превыше самой жизни, несмотря на зажигательные бомбы и пожары, несмотря на многочисленные разрушения.
А зима 1941-го пришла рано. Уже в ноябре завернули крещенские морозы. В городе остановился транспорт и, можно сказать, погиб мирный быт. Ни свет, ни вода, ни тепло в квартиры питерцев больше не подавались. В декабре норма хлеба составила 125 граммов. Голодные люди, едва переставляя ноги, спускались за драгоценными каплями воды к прорубям Фонтанки и Невы… А кто-то вез на санках спеленутые простынями-саванами трупы своих родных: матерей, жен, детей, братьев…
То, о чем с такой болью вспоминает Степан Ефимович, вероятно, лучше всего выразила в одной из своих блокадных поэм ленинградская поэтесса Ольга Берггольтц, схоронившая в тяжелые дни 1942 года мужа, служившего, как и она, в городском радиокомитете:
… А город был в дремучий убран иней.
Уездные сугробы, тишина…
Не отыскать в снегах трамвайных линий,
Одних полозьев жалоба слышна.
Скрипят, скрипят по Невскому полозья.
На детских санках, узеньких, смешных,
В кастрюлях воду голубую возят,
Дрова и скарб, умерших и больных…
В марте 1942-го ремесленное училище, где до войны обучался С. Е. Даниленко, эвакуировали на Большую землю, вначале – в освобожденный от гитлеровцев Тихвин, затем – за Урал, на станцию Сысерть. Четыре месяца в госпитале, и дистрофии у Степана, слава Богу, не дошедшей до точки невозврата, как у других, не спасшихся ленинградцев, как не бывало. Степану Ефимовичу, которому тогда исполнилось восемнадцать лет, очень хотелось жить и… воевать. В армию он был призван Егоршинским районным военкоматом (Свердловская область) только в сентябре и направили курсантом в 14-й отдельный учебный стрелковый батальон. Ему так хотелось на фронт, а пути-дороги судьбы вели С. Е. Даниленко пока на восток. Позже он изучал немецкий язык, 18 раз прыгал с парашютом, готовился к заброске в тыл врага, и вс1 же настоящая фронтовая жизнь началась для него только через восемь месяцев.
С ПОБЕДНЫМИ БОЯМИ
Через скупые строки краткой справки, размещенной на страницах I тома книги «Солдаты Победы», проглядывает военная биография человека, в свои двадцать лет успевшего сделать немало: «С мая 1943 по январь 1943 г. – командир стрелкового отделения 17-й Гвардейской воздушно-десантной бригады, затем – 105-й стрелковой дивизии. В феврале дивизию по железной дороге перебросили на станцию Стольник (Венгрия). В составе 9-й Армии дивизия освобождает северо-западные районы Венгрии. Отличился в бою за г. Папа 25 марта 1945 г. В этот хорошо укрепленный город 2-й батальон, в котором Даниленко служил помощником командира взвода 5-й роты, ворвался на автомобилях ночью. Батальон, стремительно ударив вглубь города, рассек оборону гитлеровцев и вышел к его юго-западной окраине».
В наградном листе Степана Ефимовича читаем: «…тов. Даниленко проявил смелость и умелым командованием, решительными действиями достиг первым населенный пункт и выполнил поставленную задачу».
… Бои на территории Австрийских Альп, на подступах к Вене, были особенно кровопролитными. И вновь читаем бесстрастные строки и з всё того же наградного листа: «В боях при форсировании реки Трайзен и овладением г. Герцогенбургом сержант Даниленко проявил себя мужественным и храбрым воином. Вышел к окраине города, оседлал перекресток дороги и отрезал пути отхода противнику, подбил автомашину с пехотой и в короткой схватке уничтожил с отделением 20 немецких солдат и офицеров».
А вот фрагмент этого же боя, увиденный глазами самого участника и с волнением переданный мне Степаном Ефимовичем спустя десятилетия.
… Живописная местность западнее австрийского Герцогенбурга с командной высотой, значившаяся на военной карте под номером 373. Она и сегодня нередко снится бывшему гвардии старшему сержанту, сражавшемуся в составе 105-й Гвардейской стрелковой дивизии, получившей после овладения столицей Остеррайха (Австрии) наименование «Венская». И всё в этом сне будто наяву: и по-немецки аккуратная опушка леса с соснами и елями, и красиво очерченные кромки голубоватых гор, тянущихся по обеим сторонам дороги, и… чуть рассеивающийся дым над шоссе с запахом пороха, по которому в течение четырех часов пыталась прорваться из окружения колонна гитлеровцев. Теперь только горящие машины и бронетранспортеры остались на нем да беспорядочно разбросанные трупы германских солдат и офицеров. За этот бой гвардии старший сержант С. Е. Даниленко был представлен командованием к ордену Красной Звезды.
Надо сказать, что бой этот так же дался ему нелегко, но, и дважды контуженый, Степан Ефимович не дрогнул. Когда стало ясно, что находиться на высоте 373 небезопасно, он вместе со своим отделением занял другую высоту – 355. А к ней уже приближалась еще одна, более крупная вражеская колонна. Развернувшись в цепь, отчаявшиеся гитлеровцы пошли в атаку. Из-за перевала к ним на выручку спешили бронетранспортеры и танки. Гвардейцы оказались в окружении, но не растерялись и продолжали вести бой. Земля содрогалась от разрывов гранат и снарядов, а вместо птичьих голосов над живописной долиной раздавались автоматные и пулеметные очереди. Несмотря на перевес в живой силе противника, отделение С. Е. Даниленко не сдавалось и мужественно вело бой на поражение, пока не подоспело подкрепление. Известные высоты несколько раз переходили из рук в руки…
ДОБРОЕ ЧЕШСКОЕ «НАШДАР!»
После успешных боев в Австрии дивизия, в которой служил Степан Ефимович, была переброшена в Чехословакию, где еще до 12 мая она вела бои с разрозненными и прорывавшимися к границам Германии, в американскую зону, группировками нацистов. На улицах Праги молодой воин столкнулся с всеобщим ликованием и доброжелательным к себе и товарищам по оружию отношением со стороны пражан. Люди чуть ли не бросались под жерла танковых орудий, когда пытались подбежать ближе к русским, чтобы пожать им руки, протянуть букет сирени и сказать доброе чешское «Нашдар!». Это приветствие до сих пор звучит в памяти Степана Ефимовича как нечто особенное и дорогое, как примета той победной весны, когда он понял, что война – Великая и Священная, для него, наконец, завершилась.
Около года С. Е. Даниленко служил в Венгрии, затем под Херсоном, прежде чем вернулся домой, где его встретили заждавшиеся родные. Награжденный орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За взятие Вены», «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда» и другими, Степан Ефимович, скромный и немногословный, прожил честную и достойную жизнь, полную трудов. О воинских подвигах своих распространяться не привык, но, каждый раз, глядя на этого задумчивого и серьезного человека (а прожили мы с ним по соседству 50 лет!), мне, пока не разговорились, казалось, что он хранит в себе некую тайну. Тайна раскрылась, и мне довелось посмотреть на Степана Ефимовича иными глазами. Ленинград, Вена, Прага – города его рисковой и жертвенной молодости. Я тоже люблю их, правда, в отличие от Степана Ефимовича, не видела их в огне пожарищ. Помню их во всем великолепии и блеске. И это, конечно, благодаря таким Солдатам Победы, – маленьким, но незаменимым и одушевленным винтикам в хорошо отлаженной машине войны, как С. Е. Даниленко. Благодаря им, они, эти города, не оказались стертыми с лица земли. Благодаря им, новый мировой порядок, который олицетворял собой целых 12 лет Адольф Гитлер, не состоялся. Благодаря им, мы, хочется верить, не предадим забвению историческую память, останемся ей верными до конца.
Людмила СКАТОВА
Фото из личного архива С. Е. ДАНИЛЕНКО
