За десять лет, что преподаватель истории бьется за дорогу к мемориалу, скончалась последняя свидетельница трагедии. Общественники готовы самостоятельно собрать миллион рублей на дорогу через поле. Однако вместо разрешения – а большего от районных властей не требуется – чиновники истратили полмиллиона на памятный камень у трассы.
«Всех поставили в строй, допрашивали и местонахождении партизан, не получив ответа, всех, стариков, женщин и детей, согнали в дома и подожгли. Пытавшихся спастись расстреливали из автоматов». «Я с отцом, еще какая-то женщина с мальчиком прятались под обрывом. Отец потом вспомнил, что в тот момент он подумал, что немец расстреляет в спину, но этого не произошло. Кругом были шум, голоса и крики. Мы увидели столб дыма и огня, горел сарай, а в нем невинные люди. Было очень страшно».
Это из воспоминаний выживших, тех, кому удалось спастись из буквального ада. В октябре 1942-го года немцы разом сожгли четыре деревни в Великолукском районе - Андрюково, Агафоново, Амосово, Залесье. Обвинили выживших в связях с партизанами, методично заперли в их собственных домах и сараях и подожгли. Кто не хотел идти на верную смерть, расстреливали на месте. Кто пытался выбраться из огня, расстреливали на месте. Спаслись несколько человек, одни в этот день ушли в лес, другие успели тихонько спрятаться при появлении немцев. Среди погибших были как местные жители, так и те, кто летом 41-го приехал отдыхать из Ленинграда и остался пережидать войну. Казалось, блокада миновала стороной, но судьба застигла и тут. Всего погибло 360 человек, достоверно установить имена удалось только 20 из них по чудом сохранившимся довоенным документам.
Среди выживших была Антонина Бородуля. Ее, пятилетнюю девочку, отец успел вывести за деревню, а мама с бабушкой замешкались. Их родные нашли на пепелище. Женщины лежали обнявшись. Антонина Ниловна вспоминала, что их тела в мгновение рассыпались в прах от одного прикосновения.
Антонина Ниловна оставалась последним живым участником трагических событий в Андрюково. В этом году она скончалась, так и не увидев светлого дня, когда к мемориалу на месте трагедии появится дорога. Автобан в этом месте никому не нужен. Все, что просят защитники памяти – укрепить 800 метров наезженной в поле колеи. Назвать ее даже проселочной дорогой язык ни у кого не повернется. Много раз здесь застревали машины тех, кто хотел почтить память безвинных жертв, а школьникам на памятные мероприятия приходилось пробираться по шатким жердочкам, проложенным по раскисшему полю.
Уже десять лет над созданием дороги бьется педагог Ирина Михайловна Кузьмина. Установленный в советское время мемориал на братском кладбище постепенно пришел в запустение. Высаженные некогда кусты сирени разрослись, скрывая рукотворный памятник. Полевая трава скрывала захоронение. Благодаря Ирине Михайловне произведена не только расчистка, но и выполнена куда большая работа по ментальному сохранению памяти павших. С подачи ее учеников место стали называть «Великолукской Хатынью». Во всем мире знают историю сожженной белорусской деревни, а под Великими Луками сгорело даже вдвое больше жителей. Теперь название «Великолукская Хатынь» стало почти официальным, его пишут и на дорожных указателях.
Начинали еще в нулевых с того, что стали ухаживать со школьниками за этим местом, - в то время Ирина Кузьмина работала учителем истории в школе № 10 Великих Лук. – И тогда, да и сегодня, большая часть захоронений поддерживается в приличном состоянии силами общественных организаций. Для нашего школьного музея уход за захоронением в Андрюково стал одним из направлений работы.
Помогали общественники из «Союза возрождения Псковского края», районный Совет ветеранов. Работники одного из заводов провели сложную для детей работу по вырубке кустарника. На спонсорские деньги обновлены плиты у подножия стелы. Районная администрация сделала доски, чтобы вешать венки, и установила крест. На этом помощь муниципальных властей ограничилась. Главное, что они могли бы сделать – 800 метров дороги от ближайшей деревни Иваново.
На месте сожженной деревни стоит обелиск, но весной туда добраться просто невозможно, - еще в 2006-м году констатировал председатель Совета ветеранов Великих Лук Валентин Афанасьев.
За годы переписки с чиновниками дело не продвинулось ни на шаг.
«Сказали, дорогу строить не будем. Мол, зачем это надо, денег нет, - сокрушается по прошествии десяти лет Ирина Кузьмина. – Пишут мне, что чтут память погибших, будто я что-то против имею».
Сейчас она преподает в Санкт-Петербурге, но заботу о мемориале не оставила. С проблемой она обращалась к губернатору Андрею Турчаку. Тот, понимая важность, поручил районной администрации посчитать стоимость работ. В районе цену дороги насчитали аж на 20 млн рублей! Таких денег, конечно, нет на дорогу не самой первостепенной частоты использования. Ирина Кузьмина считает, что нерадивые исполнители ввели главу региона в заблуждение. И сделали это сознательно. По ее просьбе на место выезжал руководитель одной из строительных компаний Великих Лук и провел независимую оценку. Насчитал стоимость дороги ровно в 20 раз ниже! Всего один миллион рублей. Разница, согласитесь, колоссальная.
«Расчеты он предоставил устные, сказал, официальную смету делать пока не будет, кресло дорого. И его можно понять, район-то маленький. Он готов взяться за строительство именно за эту сумму. Мы бы снова прошлись по организациям, наскребли бы денег. Есть люди, которые готовы помочь щебнем, песком. Они понимают значимость дела. Все, что нужно от района, дать разрешение на строительство. Никогда они его не подпишут, - предполагает Ирина Михайловна. – Потому что потом эту дорогу нужно будет содержать. Району это невыгодно».
О какой выгоде может идти речь, когда разговор о таких вещах? Свои соображения педагог два года назад изложила на сайте губернатора turchak.ru. Отвечала ей первый заместитель главы администрации Великолукского района Лариса Семашко. Ответ поражает чиновничьим равнодушием: «В настоящее время дорога до д. Андрюково находится в проезжем состоянии, имеется возможность почтить память жителей деревни, возложить цветы к обелиску и поклонному кресту».
Большинство чиновников в нашей стране, особенно на муниципальном уровне – трудяги, заваленные горой бумаг и пашущие от зари до зари. Но именно такие отписки формируют негативный облик слуг государевых. Лариса Николаевна еще зачем-то добавляет про запланированный ремонт дороги, проходящей в километре от мемориала. Будто эффективность ее работы оценивается в количестве печатных знаков в ответах для населения.
«К сожалению, ваши слова не соответствуют действительности, - в дипломатичных выражениях ответила педагог чиновнику и приложила в доказательство фотографии. - Все 10 лет мы пытаемся с учениками и ветеранами добираться до обелиска на транспорте. Но «дорога» через поле далеко не проезжая, машины часто застревают, их приходиться вытаскивать, а еще чаще люди идут пешком. В межсезонье - вообще проблема. Поэтому и ставится вопрос о строительстве проезжей дороги! Ваши же слова «имеется возможность почтить память жителей деревни, возложить цветы к обелиску и поклонному кресту» вызывают печаль, т.к. это слова чиновника, а не гражданина. Возникает вопрос, были ли вы вообще там?!»
Оказалось, первый замглавы Лариса Семашко была. Более того, связана с этим местом узами кровного родства. Ее отец чудом избежал сожжения вместе с односельчанами из Амосово. Его с сестрой тетка смогла вытолкнуть в канаву, через которую дети убежали. Сама Семашко выросла недалеко от меориала, в деревне Иваново.
«Как таковой отдельной дороги к обелиску никогда не было, - вынужденно признала Лариса Семашко. - Подъезд осуществлялся по полевым дорогам. Когда ОАО «Племзавод «Удрайское» (ранее - ФГУП учхоз «Удрайское») существовало в финансовом благополучии, подъезд к обелиску поддерживался за счёт денежных средств хозяйства. Сегодня, если вы знаете, совсем иная ситуация в хозяйстве. Проселочная дорога существует и сейчас, но надеяться на выделение денежных средств в 2014 году нереально. В 2012 году администрацией района было принято решение об установлении обелиска на оживлённом участке трассы Невель — Шимск (поворот на д. Иваново) в память о деревнях Андрюково, Агафоново, Амосово и Залесье, жители которых были заживо сожжены, и дорожного указателя «Великолукская Хатынь». Кто знал о д. Андрюково, кроме жителей д. Иваново и близлежащих деревень? Я не говорю о других сожжённых деревнях, в которых и обелисков нет. И все ли жители д. Иваново, особенно из нынешних, хотя бы один раз побывали у обелиска?! Сегодня есть такая возможность остановиться у памятного знака тем людям, для кого память о войне является искренней, а не средством своего прославления (стать известным, пиара) на фоне проблемы. Есть возможность увидеть указатель из окна автотранспорта, запомнить и задуматься не только жителям нашего района, но и жителям области и других регионов России, чей путь пролегает мимо памятного знака».
Безграмотное с точки зрения русского языка изложение собственных мыслей чиновником высокого ранга. Плюс обвинения в адрес собственных односельчан. Да и потому ли они не были у обелиска, что добраться туда – задача архисложная?
«Не очень красиво писала, обвиняла меня, что пиара ищу, - с сожалением говорит Ирина Кузьмина. - Ветераны в Луках были возмущены таким подходом. Пишет, что сама из тех мест. Стыдно должно быть».
Лариса Николаевна выросла в деревне Иваново, до сих пор владеет там роскошным домом. Иваново – ближайшая к мемориалу деревня, именно там заканчивается торный путь для тех, кто рискнет доехать к мемориалу. Неволей вспомнишь присловье об Иване, не помнящем родства.
Памятный знак, о котором пишет Семашко, установили в семи километрах от места трагедии. Он довольно простенький. Тротуарная плитка вокруг булыжника, каких много валяется по краям полей. К камню привинчена табличка со словами «Путник! Остановись, задумайся и низко поклонись 360 мирным жителям деревень: Агафоново, Амосово, Андрюково, Залесье, заживо сожженным немецко-фашистскими захватчиками 25 октября 1942 года. Вечная им память!»
Нет, памятный знак – это очень хорошо. Проезжающие автомобилисты действительно получили шанс узнать о жестоких событиях, произошедших неподалеку. Но знак был бы очень хорош в дополнение к мемориалу, а не вместо него. Иначе может получиться, что пройдет еще пара лет, и никто не приедет на место гибели андюковцев. Просто не будет физической возможности это сделать. Дань памяти будут отдавать бездушному камню. А потратили на создание композиции с булыжником в центре полмиллиона рублей! Не нужно обладать специальными знаниями, чтобы закрались смутные сомнения в целесообразности расходования таких средств. А ведь добавить к этой сумме еще столько же – и получится дорога, которую так долго ждут.
«Я взялась за эту тему в память о моих родителях. Они прошли через горнило страшной войны. Перед войной мама жила в Иваново, буквально накануне боевых действий ее перевели в другой колхоз председателем, - объясняет Ирина Михайловна. - Я педагог, на этом воспитывается не одно поколение. Теперь и в Петербурге ребята об этом знают. Ветераны с детьми вместе работали на благоустройстве захоронения. Такие лица у детей были, они прикасались к живой истории! Память мы должны передать потомкам. Даже пятиклассники в сочинениях писали, нужно сделать дорогу, фантазировали, какие флажки и светильники там будут. И Антонине Бородуле дети давали слово, что будут помнить».
Тем пятиклассникам уже по тридцать лет, а дороги все нет. Через год с момента трагедии исполнится 75 лет. Может быть, хотя бы формальный повод - памятная дата - разбудит задремавшую совесть.