Наш земляк, в прошлом - председатель колхоза "Передовик" Псковского района - Серафим Иванович Иванов в 1990 году был избран депутатом Верховного Совета РФ. Был он в числе тех, кто 20 лет назад находился в здании парламента, когда произошли события, которые кровью невинных людей теперь вписаны в историю России. В 2003 году псковской журналист, собственный корреспондент "Новой Газеты" Юрий Моисеенко встретился с Серафимом Ивановичем и попросил поделиться воспоминаниям о тех событиях. Впервые отрывки из этого интервью увидели свет в газете "Панорама" в сентябре 2003 года. Однако, в канун 20-й годовщины штурма "Белого Дома" и в связи с неоднозначными оценками случившегося было решено опубликовать полный текст беседы, который сохранился в личном архиве автора. Корреспондент: Серафим Иванович, сегодня, когда улеглись эмоции, мы, наверное, можем более спокойно и взвешенно оценить октябрьские события 1993 года. Что вам больше всего вспоминается из того времени? - Признаюсь откровенно, те эмоции и переживания того времени, меня не только не покинули, но продолжают волновать. Сегодня, в более спокойной обстановке, я пытаюсь анализировать те события и прихожу к выводу, что наше общество до сих пор так и не пришло к единственно верной их оценке. Дело в том, что никакого мятежа со стороны Верховного Совета, депутатом которого являлся, не было. Сейчас модно развенчивать мифы. Так вот, на мой взгляд, это миф номер один: мятежа не было! В этом я абсолютно убежден. Но тогда, в начале девяностых годов, мы, наивные люди, считали, что наступил тот период развития общество, который во всем мире называется демократией. Верховный Совет ничего антиконституционного себе не позволял. Да, мы могли не соглашаться с позицией президента, но это не означало, что за это нас должны были ставить к стенке. В этой связи я никак не могу согласиться с оценкой, которую дал в своем последнем фильме известный политолог Николай Сванидзе. Он назвал октябрьские события 1993 года "мятежом". К сожалению, его пока никто не поправил. - Вы можете назвать хотя бы приблизительное количество жертв? - Официальная статистика говорит, что погибло чуть меньше 200 человек, другие называют цифру в 10 раз больше. Не знаю, насколько правы обе стороны, но сошлюсь на свой опыт. После того, как уже все закончилось, мы покидали Белый Дом из двадцатого подъезда. Рядом с ним я лично видел более трех десятков трупов. В доме правительства на Красной Пресне всего 24 подъезда, поэтому я ставлю под сомнение первую цифру, но и не настаиваю на второй. Скажу так: если не по своей воле погибает даже один человек, то за это виновный должен понести ответственность. - Серафим Иванович, давайте попробуем восстановить хронологию того трагического дня… Как он для вас начался? - Обстрел начался здания Верховного Совета начался утром, 4 октября, примерно в 7.30 утра. Но не из пушек танков Кантемировской дивизии, а из крупнокалиберных пулеметов БМП. Это уже потом, около 9 часов, подъехали танки, и началась стрельба по верхним этажам. Что может ощущать в таких условиях нормальный человек? Депрессию, подавленность. Чтобы не чувствовать себя обреченным, я пошел к медикам с просьбой: давайте хоть в чем-то вам помогу. Свое я пожил (мне уже тогда было 60 лет), чего же молодые будут себя под пули подставляться, поэтому я сказал врачам: возьмете меня санитаром? С одним из докторов-добровольцев мы потом встретились. Я спросил у него: через какой подъезд выходил? Он ответили: через 2-й. Что видел? То же самое: около фонтана лежало несколько десятков тел. К слову, довелось мне увидеть и Сергея Бабурина, которого держал на мушке ОМОН. - Неужели не предпринимались попытки предотвратить кровопролитие? - Когда начали стрелять, нас пригласили в Зал палаты национальностей. Там собрались практически все. Началось совещание, где присутствовали, в том числе, Руцкой и Хасбулатов. К 9 часам созрело решение: направить парламентариев к нападавшим. Вызвались идти трое человек. Они прошли через 1-й подъезд и двинулись в сторону мэрии, чтобы провести переговоры, но тут же были расстреляны. Это были штатные работники Верховного Совета. Позже с той стороны появились два военных представителя - подполковник и майор. Они пришли без оружия и обратились к депутатам с предложением: вывести детей. - Неужели в здании Верховного Совета тогда находились и дети? - Да, это были дети обслуживающего персонала. Военные сначала предложили вывести детей, потом журналистов и наконец - людей пожилых. Это происходило уже около полудня. Переговоры затянулись. Потом спустя пару часов начали выводить людей. Их построили в колонну – один за другим, потом была открыта третья дверь. Как только это произошло, снаружи в здание ворвались бойцы группы "Альфа" в бронежилетах. Охранники, которые стояли на лестничных маршах, не смогли стрелять. Через несколько мгновений нападавшие оказались около Палаты Национальностей, где находилась основная масса депутатов. Эта была тщательно продуманная и молниеносно проведенная операция. Мне кажется, что она сохранила многим жизнь. Ну а позже началось то, что началось. Всех выпускали наружу попарно, но внутренняя охрана была уже заменена – в нее входили люди из президентских структур. - Вы чувствовали к себе какое-то негативное отношение? - Конечно. К нам относились по-хамски. Сначала потребовали документы. Я предъявил паспорт. Меня спросили: а вы зачем там были? Тогда я показал свой депутатский мандант. У меня отобрали его. После этого я вышел на улицу, где и увидел Бабурина. Но больше всего внимания уделяли Руцкому и Хасбулатову, а потом нас отпустили. Через пару дней ко мне пришли и предъявили документ, чтобы я покинул служебную квартиру, что я и выполнил – не стал пользоваться предложенными мне по указу Ельцина льготами. Если бы ваш собеседник был согласен со случившимся, тогда бы за мной автоматически закреплялась московская служебная квартира, выплачивалось 2-х годичное пособие по зарплате из расчета 152 тысяч за месяц. Кроме того лично я получил приглашение перейти на работу в Министерство сельского хозяйства. Также за мной закреплялось право пользоваться услугами кремлевской больницы, санаторно-курортное лечение для меня и всей семьи. Насколько я знаю, из 250 человек депутатского корпуса более половины (60%) пошли за этим подаянием. Часть из них и ныне здравствуют, занимают высокие посты. В том числе и министерские, но это был личный выбор каждого. Прошу понять меня правильно: я не хотел бы делить своих бывших коллег на черных и белых, давать оценку: правильно они поступили или нет. Если бы я тогда был помоложе, то, может быть, и пошел в министры сельского хозяйства. Но жизнь меня к тому времени уже по-своему воспитала, поэтому для себя я решил: плетью обуха не перешибешь, и выбрал свой путь и вернулся домой, в "Передовик". - Сколько длилась осада Белого Дома? - Здание было в осаде две недели. С 21 сентября по 4 октября. В первую неделю мы имели свободный выход, но когда 28-го я приехал туда, то не только меня, но и других моих коллег туда уже не пустили. Потом в здание мы попадали, кто как мог. - Не кажется ли вам, что вы, как депутат, стали заложником противостояние двух политических группировок? - Нет. Тогда в 90-м году прошли самые свободные в истории России демократические выборы. Нас никто не опекал и никто не пиарил. Мы имели возможность общаться с людьми вживую. Более того: нас никто не покупал! Меня туда направил народ, а не какая-то группировка…Ельцина избрали от Свердловска, а меня от Псковской области. Тогда высшим органом был съезд! В полномочиях избранного съездом Ельцина не было пункта о роспуске Верховного Совета. Этого многие не понимают. Некоторые считают, что Ельцин имел право применить власть, другие, в том числе, и я, убеждены, что за приверженность демократическим идеалам не расстреливают. - Серафим Иванович, после стольких лет у вас нет ощущения, что перед Россией мелькнул призрак гражданской войны? - Нет, я так не считаю. В то время вопрос о гражданской войне не стоял. Убежден, что можно было договориться. Мятежа, как такого, не было. Это второй принципиальный момент. Если какие-то колкости и были сказаны, то это стало следствием двух недель прямого издевательства. Кроме того, лично я был оскорблен этим подкупающим документом... - Не считаете ли вы, что все случившееся было борьбой за право наложить лапу на имущество страны? Есть мнение, что тогда президент боролся не с Хасбулатовым, он боролся за собственность… - Все начиналось с тех демократических выборов весны 1990 года. У Черномырдина сейчас [интервью состоялось в 2003 году - прим. автора] 1,5 млрд. долларов личного состояния, а ваш собеседник ездит на "Ниве". Этим приемом нас как бы рассортировали. Расстрелом командовал не президент, а Грачев. Тот, кто курок автомата нажимал - одну сумму получал, а командир танка в 10 раз больше. Там счет шел уже на тысячи. - Вы можете дать оценку персоналиям тех событий? Некоторые издания все сводят к личному конфликту между Руцким и Ельциным… - Да им было трудно вместе ужиться, но это нельзя считать принципиальным моментом. При этом не могу не отметить особую черту характера Руцкого: он не терпел возражений. Как-то пришли к нему в кабинет…Сразу бросилось в глаза, что на полках стоят более 50 макетов самолетов. Зашел разговор о сельском хозяйстве, в ходе которого вице-президент сообщил, что недавно прочитал Столыпина, поэтому с тем, кто с ним не согласен, Руцкой разговаривать не намерен. Такой вот был личный принцип у него: я - начальник, ты - дурак. Он даже меня учил хлеб сажать и это когда я уже 30 лет руководил "Передовиком". Ельцин был более зрелый. Правда, не могу со всей уверенностью сказать: был ли он трезвым по время тех событий. Чубайс по прошествии стольких лет для меня так и остается пронырой. Гайдар был наивным дилетантом. Хасбулатов оказался теоретиком далеким от практики. - Серафим Иванович, такая принципиальная позиция как-то отразилась на вашей последующей судьбе? Ведь вы, кажется, один из самых именитых председателей колхоза за всю историю Псковской области… - Нет, вернувшись из Москвы, я продолжал руководить "Передовиком". Что касается наград, то еще в советское время я был награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденами Ленина, Октябрьской революции, в 1975 году мне было присвоено звание "Заслуженный работник сельского хозяйства". Есть у меня награды и в новейшее время, но Указы о моем награждении подписывал уже президент Владимир Путин. - Если бы можно было отмотать время назад и вам сказали: с завтрашнего дня приступить к исполнению своих невыполненных до конца обязанностей депутата Верховного Совета Российской Федерации… Вы бы смогли? - Конечно! У меня бы хватило пороху… Публикацию подготовил Юрий Моисеенко P.S. Необходимое послесловие... Когда текст беседы был подготовлен к нынешней публикации, то возникла необходимость согласовать его с самим Серафимо Ивановым. Столько лет прошло, поэтому, может быть, у него изменилось мнение, оценка событий, он стал по-другому смотреть на случившееся? Между тем, познакомившись с текстом, Серафим Иванович не изменил в нем ни строчки, ни слова. На прощанье он поблагодарил за внимание, память, пожелав, как водится, творческих успехов и добавил: "История того октябрьского противостояние еще не написана, поэтому так важны воспоминания очевидцев, которые позволят в будущем составить полную, достоверную и беспристрастную картину трагедии Белого Дома". Автор выражает искреннюю признательность С.И. Иванову за помощь в подготовке текста и желает ему здоровья и долголетия. Наша справка: Серафим Иванович Иванов, родился 18 марта 1932 года в деревне Вальнево Псковского района. Окончил Себежский сельскохозяйственный техникум, Высшую партийную школу при ЦК КПСС, Школу переподготовки сельскохозяйственных кадров при Великолукском сельскохозяйственном институте. Трудовую деятельность начал в 1948 году. Почти 50 лет возглавлял колхоз "Передовик". За прошедшие годы хозяйство стало крупным сельскохозяйственным кооперативом; в 2010 году Серафим Иванов отметил 60-летие трудовой деятельности. По итогам 1998 и 2001 годов он был удостоен звания "Деловой человек года", в 2000 году Совет Великолукской сельскохозяйственной академии присвоил ему звание Почетного профессора за личный вклад в развитие сельскохозяйственного производства. В 2003 году награжден медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" 2-й степени; в 2007 году — медалью ордена "За заслуги перед Отечеством" 1-й степени. В настоящее время он на заслуженном отдыхе.