По данным Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации на сегодняшний день в России насчитывается более 13 миллионов человек, имеющих инвалидность. Эти данные официальной статистики более, чем красноречивы — около 10% россиян являются инвалидами. В нашем городе, кстати, около 1 800 человек — это люди имеющие различные степени инвалидности.

Возникает резонный вопрос: если практически каждый десятый россиянин имеет инвалидность, то почему же о них практически ничего не известно? Почему они так редко встречаются на улицах, в общественном транспорте, кинотеатрах, кафе? Неужели все так тяжело больны, что не могут выйти на улицу? Или, может быть, они не хотят этого делать и предпочитают сидеть дома?

Да, многие не могут покинуть дом в связи с тяжелым состоянием здоровья. Однако подавляющее большинство инвалидов просто не может этого сделать в силу различных причин, не связанных с их заболеваниями и степенью мобильности.

В России довольно продолжительное время существовала медицинская модель реабилитации, которая предполагала восстановление здоровья и трудоспособности человека, который вследствие травмы, врожденных или приобретенных заболеваний получал какие-либо нарушения здоровья с ограничениями жизнедеятельности. Если восстановить здоровье не удавалось до прежнего уровня, такой человек получал определенную материальную компенсацию за потерю трудоспособности и находился на попечении государства, получая пенсию и различные социальные пособия (о размерах этих пенсий и пособий говорить не будем). Некоторые категории инвалидности все же предполагали трудоустройство, но в основном, это были люди с нарушениями зрения и слуха, да и работа эта высокой квалификации не требовала и особым разнообразием не отличалась. Большинство же людей с инвалидностью просто оставалось дома один на один со своими проблемами. Нет, мы конечно, знаем о летчике Алексее Маресьеве, горном мастере Владиславе Титове, о том, как они, став инвалидами, нашли свое место в жизни, стали полезными обществу и т.д. Только все эти примеры составляют единичные случаи, так сказать, исключения, подтверждающие правило.

Не будем огульно охаивать подобную систему социальной защиты, все же определенную помощь люди с инвалидностью получали, хотя ее недостатки видны невооруженным глазом. И главным недостатком является то, что люди, получив помощь в плане лечения и физической реабилитации, но при невозможности восстановления здоровья до прежнего состояния, оказывались фактически выброшенными из жизни общества.

Социальная модель реабилитации помимо необходимых мероприятий по восстановлению здоровья предполагает также максимально возможную интеграцию инвалидов в социум — получение образования, трудоустройство, активное участие в жизни общества.

И одной из главных задач социальной реабилитации является предоставление людям с ограниченными возможностями доступа к получению полноценного образования, работы, а также к тем благам цивилизации, которыми пользуются обычные люди. Все это возможно только при наличии безбарьерного пространства в населенных пунктах, проще говоря — надо дать возможность человеку в инвалидной коляске, незрячему или с глухотой попасть в школу или институт, добраться до места работы, посещать кинотеатры, кафе, стадионы и т.п. Все это предполагает существование определенных элементов городской инфраструктуры — адаптированных для людей с ограниченными возможностями транспортных средств, специальных архитектурных решений в конструкции зданий, а также различных технических средств, позволяющих передвигаться по городу слабовидящим или слабослышащим людям, колясочникам, инвалидам-опорникам, использующим костыли, трости и т.д.

Оптимальный вариант создания безбарьерного пространства для людей с ограниченными возможностями — необходимость учитывать их потребности еще на стадии проектирования жилых и общественных зданий, дорог, тротуаров.

В нашем городе реализуется программа «Доступная среда», которая и предполагает, что людям с ограниченными возможностями будет легче передвигаться по городу. Но, к сожалению, в основном, все это ограничилось тем, что были сделаны пандусы в некоторых учреждениях культуры, в двух общеобразовательных школах, на центральной почте и кое-где еще. Только для того чтобы туда добраться, инвалиду-колясочнику еще надо как-то выбраться из дома. А если учесть, что он живет в доме без лифта на втором или на третьем этаже, в районе удаленном от центра города, то вряд ли этот человек сможет добраться до почты или театра.

Наверное, было бы глупо заново изобретать велосипед и не воспользоваться опытом западных стран, в которых адаптация городской инфраструктуры для людей с ограниченными возможностями активно начала осуществляться в начале 70-х годов ХХ столетия. При планировке зданий учитывается возможность того, что в них будут жить или работать колясочники, люди со сниженным зрением или слухом. Устанавливают лифты, в которые свободно проходит инвалидная коляска, ступеньки и пороги делают максимально низкими, а проходы и двери — нужной ширины для передвижения в инвалидной коляске. Такие же условия создаются и для передвижения в инвалидной коляске по улицам города — низкие тротуары и специально оборудованные спуски на перекрестках, при входе в здания, лифты и подъемники — при невозможности установки пандуса. Для слепых людей устанавливают звуковые маячки и тактильную разметку на пешеходных переходах, светофорах, местах общественного пользования. Для глухих и слабослышащих — визуальное дублирование звуковых сигналов.

По мнению председателя Великолукской городской общественной организации Всероссийского общества инвалидов Ольги Носовой, которой ежедневно приходится сталкиваться со всеми этими проблемами, наше общество и государство не всегда пытается во все эти проблемы вникать. «Казалось бы что проще, выделить возле крупных супермаркетов и торговых центров два-три места на стоянке для машин инвалидов. Причем, где-нибудь поближе ко входу, сделать соответствующую разметку, повесить знак. — считает Ольга Юрьевна. — Затраты минимальные, а людям будет удобнее. А взять работу общественного транспорта. Например, с нашего железнодорожного вокзала до города можно добраться только на такси. Прямо от вокзала нет ни одной маршрутки. А что делать человеку, который из-за болезни не может подняться на мост? Сейчас начинается летний сезон, люди поедут за город, а добраться до вокзала непросто». Да что тут говорить, ведь даже в том помещении где расположено общество инвалидов до сих пор нет пандуса. На его постройку, как пояснила Ольга Носова, не было денег. Требуется сто пятьдесят тысяч рублей, сейчас, правда, дело сдвинулось с мертвой точки.

Но опять же, строительство пандуса все проблемы не решит — надо делать еще перепланировку помещений, а на это тоже требуются немалые средства. «Не лишним будет также сказать, что наличие безбарьерного пространства необходимо не только людям с ограниченными возможностями. — отметила Ольга Юрьевна. — Существует такое понятие, как «маломобильные группы населения», к ним, помимо инвалидов, относятся также пожилые люди, которым трудно передвигаться, родители с детскими колясками. Им тоже мешают и высокие бордюры и ямы на тротуаре, и отсутствие нормального городского транспорта».

Это, что касается материальной стороны, но стоит поговорить немного о том, как относится наше общество к людям с ограниченными возможностями.

Несколько лет назад в районе предприятия всероссийского общества слепых «Велос», на котором работают инвалиды по зрению, был установлен звуковой светофор. Для слепых и слабовидящих людей это стало большой помощью в передвижении, но вот граждане, живущие в домах рядом с пешеходным переходом начали жаловаться во все инстанции, что звуковой светофор раздражает, не дает им отдыхать и т. д. В редакцию газеты, в которой я тогда работала, однажды явилась группа возмущенных жильцов с письмом в адрес администрации города, в котором они требовали светофор убрать. Оказывается, звуковой сигнал мешает полноценному сну. Попытки усовестить этих «ходоков» ни к чему не привели, даже тот аргумент, что светофор работает только до 22:00 и за это время вполне можно выспаться. «Не хотим! Убрать!», — разгневанные граждане стояли на своем, и никто даже не задумался о том, а каково будет десяткам слепых людей, которые лишатся возможности нормально перейти проезжую часть. Светофор, конечно, остался на месте, но позиция таких душевно черствых людей удивляет.

Да, возможно, через этот «говорящий» переход пройдет в день всего несколько слепых или слабовидящих. Да, на спектакль или концерт приедет всего один инвалид-колясочник, а автостоянкой возле торгового центра воспользуются за неделю три-четыре человека. Но все эти люди должны иметь возможность более-менее свободно передвигаться по городу, посещать различные учреждения, магазины, аптеки. Однажды в Латвии, в супермаркете, я встретила женщину лет сорока в инвалидном кресле. Она свободно передвигалась на коляске по просторному торговому залу, выбирала товары, если до чего-то она не могла дотянуться сама, ей охотно помогали работники магазина и другие покупатели. Причем, эту женщину я видела там практически каждый день, для нее, инвалида-колясочника, не было проблемы ежедневно выйти из дома и добраться до магазина. А теперь попробуем представить себе, человека на инвалидной коляске передвигающимся по нашим улицам, нашим дорогам, совершающим покупки в наших магазинах.

Безусловно, в современной России постепенно меняется отношение к инвалидам. И создание безбарьерного пространства для людей с ограниченными возможностями во многом поможет решить вопросы их социальной реабилитации и более полной интеграции в общество. Но все это будет возможно только в том случае, когда «Доступная среда» станет доступной не на бумаге и словах, а на деле.

Анастасия Летуновская